
Я смаргиваю жёлчную хмарь с глаз и смотрю в небо, стараясь не обращать внимания на то, как щиплет в глазах от боли разочарования...
Корпуса, частично снесённые, тут и там опрокинутые на землю крыши, флагшток, лежащий на хоккейной коробке.
Скамейки у эстрады, сквозь которые проросли молодые ели — под четвёртой скамейкой посередине до сих пор можно прочитать моё имя и имя девочки, с которой мы занимались вандализмом.
Как символично, что ножичек этот до сих пор жив и висит брелоком на ключах от дома. И надпись на месте — я не поленился, проверил.
Ножичек жив, а место, все шестьдесят лет истории о детском счастье... Нет.
А от самой эстрады — культового места, где крутили фильмы, проводили дискотеки, а за углом целовались парочки и курили фореверэлоуны — остался только покосившийся деревянный остов.