Место, которое было убежищем, отдушиной, где простейшие вещи чистили душу — поход на речку, посиделки на развалинах финской мельницы, танец с девочкой нравящейся — стало местом под застройку.
Казалось бы, при чём здесь ненависть к людям?
Автобус выплёвывает меня на остановке, и я, ещё не подозревая о том, что меня ждёт, тепло улыбаюсь знакомым лесам и холмам.
Я не был здесь половину жизни, но я вернулся.
Улыбка как отклик всему, что умудрилось даже за столько лет остаться прежним — вестовому столбу с логотипом, остановке на бетонной подушке в человеческий рост толщиной.
Здесь всё знакомо, всё хожено и прожито, начиная от главного корпуса, заканчивая спуском с верхней части, где я столько раз бежал вниз, холодея от ужаса — и всё равно исправно ставя ногу между корней сосен.
Игра была простая, игра была для одного — ты бежишь вниз по склону, изо всех сил бежишь. Остроты добавляло то, что многочисленные сосны вспороли дёрн и выпустили наружу много-много корней, образуя эдакий древесный ковёр на поверхности. И между ними можно поставить ногу — если хорошо выбирать.
Или если очень хорошо повезёт.
А может, всё зависит от персонального ангела-хранителя.
Уверен, мы с ним растеряли половину его силы именно на этом склоне."
Ошибись я буквально на полшага, и… Наклон здесь тридцатиградусный, скорость бегущего с горы ребёнка высока...