На сцене что-то старательно выковыривала на струнах Алиса, и я поневоле заслушался.
Смутно знакомая мелодия, которую я некогда слышал.
В этом лагере вообще уйма отсылок и зацепок для памяти — но я, наверное, об этом уже не раз говорил.
Всё на одной живой нити, потяни одно, за ним потянется другое.
Потяни мысль о том, с чем у меня ассоциируется вредная рыжая девчонка с гитарой — и окажется, что где-то в прошлом была уже одна такая, и что-то внутри оборвалось, когда она исчезла.
Потяни мысль о Славе — и поневоле наткнёшься на одну из этих необъяснимо заботливых женщин, что иногда встречаются каждому на пути. И тогда думаешь, что раз повезло на такого хорошего человека — может быть, не такой уж ты и неудачник?
Ульяна — не то мечта, не то ложное воспоминание о проказливой, шкодливой младшей сестре, которая никогда не даст тебе заскучать, доведёт до белого каления, но будет беззаветно любить тебя и почитать до тех пор, покуда собственных детей не заведёт... И то не факт, что остановится после того, как мамой станет.
Лена — это такой стереотип, что даже смешно становится. Стеснительная девушка, о которой надо заботиться, ухаживать и быть чутким, нежным и терпеливым, прежде чем она подпустит к себе достаточно близко. За три сотни лет вкусы рыцарства так и не поменялись.
Хотя современное рыцарство всё больше предпочитает твидовую, реже — джинсовую броню со вставками из житейского цинизма и показной чёрствости.
И Мику.
Здесь доктора затрудняются с диагнозом.
И вот, покуда наши джинсовые Галахады и Ланселоты расходятся по разным углам ристалища, понукая своих стомегабитных скакунов и проверяя прочность булатных аргументов, можно поставить мир на паузу и подумать — что же на самом деле для меня значит Мику?
Наверное, Мику — это моё нереализованное желание хотя бы раз в день улыбаться, чтобы не сойти с ума. А ещё лучше — смеяться.
Похороненный заживо вечно семнадцатилетний подросток, глазами которого я смотрю на мир сквозь толщу прожитого, — даже если вдруг получается, что от точки самоотождествления отделяют многие годы и самый горький опыт.
Нет, не тоска по детству, нет. Это именно то, каким я вижу себя, то, каким я должен быть. Немудрено, что, попав сюда, я стал тем, кем себя всегда считал.
