Я бежал изо всех сил.
И в то же время чувствовал себя завязшей в капле смолы мухой.
Пройдут миллионы лет, и я стану частью Янтарной комнаты, украсив собой зеркальный пилястр авторства Варфоломей Варфоломеевича, но пока, пока...
Будто несмотря на все мои усилия, я не мог сдвинуться с места.
И прекрасно понимал, что не неврастеничка с пляжа тому виной, несмотря на все километры колючей проволоки и вышки с пулемётами вокруг так и норовящего сбежать сердца.
Что я, только я повинен в том, что у одной девушки — чуть-чуть моложе меня настоящего — трясутся от боли пальцы, сотый раз зашивающие одну и ту же рану.
Что только мне она обязана самым светлым своим временем, бездарно потраченным на пустые ожидания.
И я бежал.
Минуты-секунды уже не решали ничего.
Но понимать умом легко — с сердцем совершенно другой коленкор.
Как будто от скорости, с которой я переставлял конечности, хоть что-то могло измениться.
Бежал, большой и глупый человек, растерявший все шансы дома и набравший в долг про запас в новом универсуме.