Потому что взгляду моему открылась картина, что преследовала меня всю мою сознательную жизнь!
Я не мог вспомнить, когда мне впервые приснились эти выкрашенные шаровой краской ворота.
Но помнил их — детально, в подробностях! — от колышков сверху, уходящих дальше по кирпичной стене в обе стороны насколько хватало глаз, до пятиконечной звезды на стыке створок.
Разве что всегда царила ночь, когда я во сне оказывался здесь.
А сейчас был день в самом разгаре.
Да и был я не во сне теперь, а в самом что ни на есть наяву!
Я стоял, шатаясь, сглатывая горькую слюну, закатывая глаза, старательно качаясь в противофазе с гравитацией.
Четыре выдоха, два вдоха, пульс, шум в ушах.
И сломался надвое, вывернулся наизнанку, моля о смерти как об избавлении от страданий — болели корни волос, глазные яблоки, череп изнутри... Не удивительно, что через миг я обнаружил себя стоящим на четвереньках и смотрящим на бурую лужу — содержимое желудка — в траве.
Надо встать.