Золотой Клон - Конкурсы

Толя забрался вверх по лестнице и принялся размечать места под крючки для транспаранта. Славя помогала ему снизу, а я ждал, пока понадобится моя помощь.
На дорожке появилась тяжело навьюченная Алиса. На каждом плече у неё висело по гитаре, а в руках она тащила большую коробку.
Подойдя к нам, Алиса недовольно посмотрела на меня, потом на Толика, увлечённо возившегося с рулеткой.

- Уфф... тяжело-то как.
Она поставила коробку на землю, поправила ремни гитар на плечах и с нажимом поинтересовалась:

- Вот я не поняла. Почему Толя наверху, а ты тут? - она насупилась и посмотрела на меня. - Я тут надрываюсь, ишачу, а ты стоишь и за лестницу держишься.
- Ну, так вышло.

- Вы хоть скоро там?

- Скоро! - ободрила её Славя. - А полчаса ещё не прошло. Ты чего пришла?

- Да гитары в клуб несу. Чуть руки не оторвала. Решила вот Толика назад забрать.
- Ну, что ты сразу всё ухватила. Хочешь, я нести помогу? - предложила помощь Славя.
- Не, это не всё, я лучше Толика подожду, и с ним перетаскаем. Толя, давай живее там!
- Сейчас! - ответил Толик.
- Мальчики-девочки, мне отойти надо, я скоро вернусь, - сказала вдруг Славя.

- Алис, ты им помоги, если что, ладно?

- Чего? - Алиса тут же нахмурилась - Славка, я вообще-то сама за помощником пришла, а не помогать!

- Алиса, ну будь другом, постой тут пять минут, присмотри, чтоб не перекосили. Я туда и обратно.

- Ладно, ладно. Посмотрю, - улыбнулась Алиса. - Нет, я удивляюсь, как это у тебя выходит вообще?

- Просто, я волшебное слово знаю! "Пожалуйста".
- Да иди уже, волшебница. Только смотри, недолго!

- Да поставь ты гитары, чего ты их держишь? Тяжело ведь, - сказал я, когда Славя скрылась.
- Да, точно.

Алиса бережно устроила гитары на крыльце клуба, коробку и стойку оставила посреди дорожки, затем запрокинула голову и недовольно поинтересовалась:
- Ну, что там у вас смотреть-то надо?

- Смотри, я здесь крючок приделаю, а вон там, слева, второй уже прибит, - ответил сверху Толик. - Глянь со стороны, ровно?
- Да, вроде бы... Не вижу отсюда.

- Да нормально, прибивай уже, да пошли, - крикнула она, чуть отойдя.
- Давайте транспарант! Сейчас мы его! Алиса, а ну, посмотри ещё разок!

Я с натугой поднял тяжёлую деревянную раму, обтянутую холстом, и поднёс её к Толику.
Тот ухватился за неё и принялся двигать вверх-вниз, пытаясь сделать ровно. Я удерживал вторую сторону, стоя на земле, а Алиса следила, чтобы мы ничего не перекосили.
Кажется, она вошла во вкус и с удовольствием командовала процессом.

- Левее!
- Так?
- А теперь повыше!
- Так хватит?

- Да, всё там ровно, хорош уже!
Алиса сделала несколько шагов назад, споткнулась о стоящую на земле коробку.

Та опрокинулась, на землю высыпались какие-то железки, чайные чашки, банка с сахаром, гитарный ключ, свёрнутые в кольцо струны и ещё много всякой всячины.

- Ах ты, зараза такая! - ругнулась пионерка.
Она нагнулась и принялась собирать всё обратно в коробку. Короткая форменная юбка высоко задралась, открыв увлекательный вид на две розовые половинки, едва прикрытые узкими ярко-оранжевыми плавками.
Я почувствовал, что краснею.
Голос Толика окликнул меня сверху:
- Вывеску подай!
Я, не отводя глаз от Алисы, машинально сунул транспарант в его сторону. Рама упёрлась во что-то мягкое.
- Ай! Ты что дела…а-а-а-а!
Затем сопротивление внезапно пропало, а лестница заскрежетала по стене клуба, заваливаясь набок. Нужно было придержать её, но я впал в ступор и мог только смотреть, как он летит вниз.

Конечно, высота небольшая, но... Я зажмурился.

Алиса выпрямилась, какую-то секунду соображала, что происходит, а затем бросилась к лежащему пионеру.

- ТОЛИК! ЧТО С ТОБОЙ??? ЗОВИТЕ МЕДСЕСТРУ!!!

Толик сидел на земле, среди обломков лестницы и транспаранта. Он держался за руку, которая на глазах опухала:
- Ох... Рука. Больно!
Рыжая пионерка вперила в меня негодующий взгляд.

- Это ты специально, да? Дурак криворукий! Ты посмотри, что ты наделал!
- Прости меня, пожалуйста. Толя, ты живой? Я не хотел, честно.
На шум подошли несколько незнакомых пионеров, они молча смотрели на нас, видимо, не зная что делать.
- Рука болит! - простонал Толик. - Алиса, я к медсестре пойду, ты гитары отнеси сама, ладно?

- А ты сам-то дойдёшь? - обеспокоенно произнесла она. - Может тебя проводить? Давай Ульянку позову.

- Ну, а вы чего вы стоите, глаза пучите, ну помогите ему кто-нибудь! - рявкнула она на пионеров.

Толик взмахнул здоровой рукой.

- Дойду, дойду. Не суетись. Вроде только руку ушиб.
С помощью Алисы Толик тяжело поднялся и захромал в сторону медпункта.

Мне стало очень стыдно. Алиса посмотрела вслед уходящему товарищу и снова переключилась на меня.

- А ты чего вылупился? Ты понимаешь, что натворил?
Я попытался успокоить её:
- Да я же не специально! Ну не кипятись так.

Игра воображения, конечно, но мне почудилось, что из её ноздрей повалил дымок.
- НЕ КИПЯТИСЬ? Да ты единственному басисту в лагере руку искалечил. Неделя подготовки насмарку! Кто на басу играть будет?
- Алиса, ну хватит. Я, правда, не нарочно. И вообще, если бы ты юбку подлиннее носила, ничего бы не случилось. А то сверкаешь тут... Конечно, я отвлёкся.

- Алиса порозовела, потом покраснела, а потом приобрела дивный свекольный цвет.

Она перехватила инструмент за гриф и замахнулась гитарой, как Джимми Хендрикс на колонку. Голос её взлетел куда-то в область ультразвука.

Последнее, что я разобрал – это надпись "электрогитара полуакустическая, 4-х струнная, цена 129 рублей, Ленинград, ул. Ча…", несущуюся к моей голове.
Дальше был негромкий хруст и тишина. Почему-то очень захотелось узнать, как же называлась улица.
Но кто-то слишком быстро погасил свет.

- Сдавай!
Большой красный автобус в зелёных очках сидел напротив меня и неторопливо попыхивал сигареткой, зажатой в переднем колесе. На коленях у него восседала хрупкая девочка в рваном платьице и шевелила кошачьими ушками.
Я перевёл взгляд на свои руки. Колода карт, зелёное сукно. Где я?
- Ну, сдавай уже.
Ладно. Я перетасовал колоду, дал ему снять, что он и проделал свободным колесом.
Очень изящно, надо сказать. Одна… Две… Пять!
- Слушай. Ты извини... но ты ведь автобус? - на всякий случай уточнил я.
- Да. А что? Когда я угощал тебя пивом, тебя это не смущало.
- И правда, - как-то легко согласился я.
- То-то же.
На руках у меня было две пары. Неплохо. Можно играть.
- На что играем, кстати? - спросил я автобус.
- Как обычно.
- Это как?
- Хватит вертеть хвостом. Прости, Юля, - извинился автобус перед девочкой. - Давай, менять будешь, нет?
- Одну. А ты?
- Мне хватит.
Я поменял одну карту. Джокер. Неплохо, получается фулхаус.
- Вскрываемся? - предложил я.
Девочка наморщила нос, а потом заревела. Автобус укоризненно покачал кабиной:
- Ты охренел так шутить? Лену только закопали. Свинья ты, вот что!
- Прости, я не...
- А, ну да. Ты же не в курсе. Но больше так не шути.
- Открываем карты?
- А то!
Я выложил свои на стол. Автобус ехидно ухмыльнулся:
- Не твой сегодня день. У меня каре. Ну... Давай.
- Что?
- Будешь меня купать сегодня. Вот тебе орудие труда...
Он протянул мне носовой платок и ведро воды. Девочка отплясывала на столе и напевала "а немытым трубочистам – стыд и срам!". Я дисциплинированно постарался смыть корку грязи с его огромного корпуса, но он был покрыт ею в несколько слоёв. В отчаянии я стукнул по ведру, и ледяной поток потёк по моему лицу.

Бр-р-р! Холодная!
Откуда-то извне донёсся голос Мику:
- Ой, Алис, смотри, он пришёл в себя! Ты нас так не пугай!

Когда я смог открыть один глаз, то первое, что увидел – знакомые белые и зелёные полоски.

Почему то мелькнула неуместная мысль:
"Три дня прошло. У неё все такие же, в полосочку, или она снова ту самую пару надела?"
Я лежал на матрасе, расстеленном прямо на полу музыкального кружка.

Рядом сидела Мику и выкручивала мокрое полотенце, готовясь снова положить его мне на голову.
Кажется, кроме шишки ничего страшного не случилось. Мику успокаивающе погладила меня по голове, отчего боль сразу утихла.
Такая симпатичная девушка за мной ухаживает... Удар по голове показался не слишком высокой ценой.
Холодная ткань снова легла на лоб. Мику улыбнулась.

- Я... не хотел. Оно как-то само собой вышло.
- Ты как? - участливо спросила она.

- Прости Алису, пожалуйста, она не со зла, просто импульсивная такая. Она так хотела выступить, так хотела сыграть, а тут Толика увезли, а без бас-гитары ничего не выйдет... Ну правда, так всё неудачно сложилось. Ничего, что мы тебя здесь положили?

- Виола пришла, тебя посмотрела, сказала, что всё нормально, только голова поболит, а в медпункте, пока Толика осматривали, нашатырь разбили. Мы предложили тебя здесь и оставить, а то ведь нашатырь, он пахнет плохо, им потому при обмороках и...
Нить её рассуждений, как обычно, ушла куда-то в сторону.

Я осторожно приподнялся, подождал, пока комната перестала качаться, и осмотрелся.
Притащили сюда? Почему сюда? Ну, вообще да, до домика было бы дальше. Может, из-за матрасов? Да какая разница вообще?
Сейчас музыкальный кружок не был таким чистеньким и нежилым, как пару дней назад.
По углам лежали ноты, на тумбочке стояли уже знакомые мне чашки и чайник, на дальнем стуле почему-то висели кеды. Ударная установка была собрана и стояла у рояля, а под стенкой стоял разобранный усилитель.
На винтовом табурете от пианино сидела Алиса и колдовала над электрогитарой. Кажется, она слегка успокоилась, хотя всё равно злобно сопела и шипела сквозь зубы что-то неразборчивое, но явно нелестное.
На полу валялся уже знакомый мне чёрный кот, босой ногой Алиса поглаживала его мягкое брюхо. Тот в экстазе обнимал её ступню лапами и облизывал пальцы.
Кот-футфетишист?
Так прошло несколько минут.
Я озирался, Алиса ворчала, Мику просто смотрела на нас, накручивая волосы на палец.

Наконец, Алиса шмыгнула носом и, виновато потупившись, спросила:
- Ты как? Голова сильно болит? Живой? Как себя чувствуешь?
Я решил не заострять конфликт и попробовал отшутиться:
- Как будто гитарой по лбу шарахнули.

Дурацкая шутка, но всё же сработала. Алиса слегка улыбнулась и снова потупилась:
- Ты извини меня, пожалуйста. Не сдержалась я.