Золотой Клон - Конкурсы

Ольга посмотрела на свои руки, словно видела их впервые.
- Не можешь. Уж поверь.
- А он? Ну, вожатый?
- Засмеялся. Давно, говорит, ждал, когда же я, наконец, не выдержу и поговорю с ним.

Ольга подумала немного, затем улыбнулась.
- Смешно... Мы сейчас почти повторяем тот разговор, только роли поменялись. Те же вопросы, те же ответы...

Она откусила большой кусок бутерброда. Пока Ольга жевала, я размышлял над услышанным.
- То есть почти всё, что вы знаете о лагере – это его слова, да?
- То, что я могла проверить, не противоречило его рассказу.
- Значит, он мог и соврать?
Ольга взяла последний бутерброд, откусила, прожевала... И только потом ответила.

- Мог, конечно. Только я так не думаю. И вот, значит, в последний день смены Андрей меня в сторонку отвёл, и сказал не садиться в автобус. Переспросил, твёрдо ли я решила? Потом велел стоять там и ждать, пока все уедут. Знаешь, я тогда очень испугалась. Знакомые пионеры идут, смотрят на меня и не узнают. Соседка по домику посмотрела сквозь и мимо прошла. Андрей потом рассказывал что-то про выборочное восприятие, но сильно запутанно. Я не запомнила.

- Вот так я здесь и осталась, - она улыбнулась.
- А как вы стали вожатой? Если тогда вам было пятнадцать, то сейчас...
Я сообразил, что брякнул, и прикрыл рот ладонью.
- Простите. Нет, вы и сейчас молодо выглядите, но не на восемнадцать.

- Нахал!
Ольга поправила волосы, и улыбнулась.

- Да вот так и стала. Проводили отъезжающих, поужинали, легла спать. Просыпаюсь, и чувствую: что-то мне тяжело. Рукой хвать, а у меня вот тут обратно подросло на те же два размера. Всё, думаю. Назад вернулась. Долго не хотела открывать глаза, боялась, что увижу свою комнату. Наконец, набралась храбрости и открыла. Смотрю – я всё ещё здесь.

- Побежала к зеркалу, оттуда на меня смотрит молодая девушка. Совсем не та, что вчера спать ложилась. Лет двадцати.
Ольга машинально провела рукой по местам, чудесным образом дважды сменившим свой размер. Кашу маслом не испортишь, так что я добавил:
- И красавица, к тому же. Кстати, я и сейчас больше двадцати не дал бы.

- Спасибо! Я побежала к Андрею, а тот смеётся. Кто не работает, тот не ест, говорит, так что поработаешь вожатой. Велел приготовиться и через три дня принимать отряд. Главное, говорит, веди себя, как положено вести вожатой, ничего сложного тут нет. Я и постаралась. Вот ты, как человек со стороны, скажи, похоже выходит? Пионеры верят.
- Даже слишком. Как-то сильно переигрываете, извините.

- Вот ведь зануда, а? Я его кормлю, пою и воспитываю, а он брюзжит.
- Сами спросили. А остальные вожатые, они тоже, как мы?

- Сложно сказать. Может, обычные, а может – притворяются. Иногда они бывают... странные. Я сначала пыталась, задавала вопросы, но они намёков не понимают, а от прямых вопросов отшучиваются. Потом надоело, и я перестала. Мы с ними мало общаемся, только по работе.
- Не отвечают на вопросы? Кого-то они мне напоминают... - я злорадно улыбнулся. - Понимаете, о ком я?

- Ой, только не начинай. Это все для твоей же пользы!
- Это вы так говорите. Кстати, этот, Андрей, он где-то здесь?

- Нет. Он той же осенью уехал и больше не появлялся. А тебе зачем?
Она ещё спрашивает...
- Может, он знает что-нибудь про то, что с нами происходит...
Я развёл руками. Мне почему-то казалось, что это очевидно.

- А, вот оно, что! Так это не он. Андрей попал сюда так же, как и мы. Только ещё раньше.
- Тогда кто устроил всё это? Летающий макаронный монстр?
Ольга пожала плечами и просто ответила:

- Не знаю. И Андрей тоже не знал, - она помолчала, затем добавила: - Я думаю, это всё сам лагерь!

- Он чего, разумный, что ли?
Я огляделся и припомнил, не говорил ли я каких-то гадостей в адрес лагеря. Вроде бы ничего такого. Ну, странным обзывал, не больше.

- А кто его знает. Вообще-то не похоже. Во всяком случае, не в том смысле, какой ты в это вкладываешь. Так что если ты собираешься задавать ему вопросы о параллельных мирах, то ничего не выйдет. Зато здесь частенько бывают странные случайности, которые подталкивают тебя к определённым действиям. Настолько своевременные, что похожи на закономерности. Не замечал?
Я порылся в памяти. Да, странных совпадений было более чем достаточно. Кое-что можно было списать на проделки моего двойника, но не всё. Далеко не всё.
- Бывало.

- Такие дела. И так каждый раз, что-нибудь да происходит. Так что смотрю я на вашу смену и тихо боюсь, что вы мне ещё готовите.
- Нет-нет. Хватит этих приключений. Хочу тихих пионерских радостей! У меня и так передозировка чудес за последнее время.
- Терпи, сосед! Могло быть и похуже. Был тут в прошлом году один, вроде нас с тобой, так он почему-то стал девушкой. До сих пор вижу: стоит перед зеркалом, за пазуху заглянет, и глупо хихикает. Опять заглянет, опять хихикает. Я думала, с ума сойдёт. Вот кому было тяжело!

- Как вспомню, мы с Виолой учили его пользоваться... Ладно, обойдёмся без деталей. И ничего, освоился.
Она покачала головой, видимо, вспоминая. Я представил себе, как учусь писать сидя и пользоваться прокладками, содрогнулся.
- Да, пожалуй, мне повезло. Ладно, значит, время от времени сюда попадают такие, как мы, выдернутые из своего времени. А часто?
- Время от времени. Чаще всё-таки приезжают обычные пионеры. Приезжают, уезжают... Такие, как мы – здесь редкие гости.
Наконец, я задал главный вопрос. Тот, что волновал меня больше всего. Тот, на который я боялся услышать ответ.
- И... что со мной будет дальше?

- Да кто ж тебя знает? Это вопрос не ко мне. Моё дело – присматривать за вами в лагере, а что будет дальше – не знаю. Может, эти твои друзья что-нибудь скажут. Которых мы в подземелье видели.
- Они уже наговорили. Такого наговорили, что я теперь боюсь ложиться спать.

- Ага. Оно и видно.
Вожатая улыбнулась и показала куда-то в сторону, примерно в направлении музклуба. Я смутился и промолчал.

- А чего ты боишься? Неизвестности? Зря. Это место не причиняет вреда. Во всяком случае, до сих пор не причиняло.
- Просто, я не хочу назад. Здесь Мику...

- Тогда что-нибудь придумается. У меня, вон, паспорт с пропиской в райцентре возник из ниоткуда, сберкнижка, на которую деньги капают. И главное – никто не признаётся, откуда это всё.
- А что там? Ну, в городе? И вообще?
- В городе? Ничего интересного. Обычный захолустный райцентр. То ли Светлогорск, то ли Беловодск, то ли ещё как-то в этом роде... Никак не запомню.
- А вообще? Ну хоть год-то скажите? - продолжал я сыпать вопросами.
Вожатая назвала год. В общем, я что-то такое и подозревал.
- А где мы находимся?

- А вот с этим сложнее. В прошлом году пионеры были уверены, что приехали в лагерь на берегу Днепра. В позапрошлом – что мы где-то в районе Астрахани. В этом... Вроде бы где-то на Волге.
- Я не астроном, но созвездия, кажется, южные... Но это же не Австралия?

- Да? Надо же, никогда не замечала. Ночью посмотрю.
Она выглядела искренне удивлённой.

- Но это точно не Австралия. Это СССР. Только... Не знаю, как это объяснить. Не тот, который должен быть. Не знаю, как у тебя, а там, откуда я пришла, Союз в эти годы уже вовсю по швам трещал, а здесь – тишь да гладь.
- А кто президент?

Вожатая, смеясь, перебила:
- Слушай, хватит! Возьми энциклопедию, газеты в библиотеке почитай. Я похожа на справочное бюро? Мне это никогда не было интересно.
- А остальные пионеры? Они – настоящие пионеры, или...

- Есть и те, кто "или", во всяком случае, я так думаю. Но кто конкретно – лучше тебе этого не знать. Поверь мне. К тому же, я могу и ошибаться. Считай их всех настоящими и не забивай себе голову.

- И с вопросами к ним лучше не приставай.
Тут она почему-то снова засмеялась.
- Почему?

- Я один раз сглупила: думала, что он вроде нас, а он просто открытого пространства боялся. Агорафобия. Поговорила, так он, наверное, до сих пор думает, что вожатые в лагере сумасшедшие.
- И всё-таки... Нас много?
- Не очень. Кто-то действительно попадает сюда, вот как мы, а кто-то спит и видит сны про это место... Но обычных местных пионеров всё-таки больше. Наверное.

- Юля... Эта девочка с хвостом, вот она может знать, кто есть кто. Только мне она не говорит, а ты вряд ли ещё раз встретишь её.
А ведь Юля обещала зайти в гости... Очень может быть, что и встречу!
- Я тут вспомнил. Этот, второй, он говорил, что это место реагирует на наши желания. Это правда?

- Всё сложнее. Только на желания таких, как мы. И то не всегда. Тут ведь почти сотня пионеров. И у каждого из есть свои мелкие проблемки, которые вы считаете Страшными Жизненными Трагедиями. Если бы от ваших желаний что-то серьёзно зависело, тут бы был хаос.
- Ага... А это, значит, не хаос? Все эти близнецы с ножами, беготня по туннелям, девочки-кошки, ежедневные удары по голове?
Я попытался сказать это обиженным тоном, но вспомнил лицо Алисы, когда она подумала, что я собираюсь её насиловать, и рассмеялся.

- А вот сюда меня не приплетай! Это всё твоя работа, я тут ни при чём. Да и лагерь тоже.

- Ты мог спокойно изображать пионера до конца смены, отдохнуть, загореть и вернуться домой. Или куда вы там деваетесь, когда покидаете лагерь. Вспоминал бы всё, как счастливый сон, и не переживал бы.
- Так я ещё и виноват?
- Не ты лично. Думаю, что причина в том, втором.
- А вас не удивляет, что нас больше одного?

- Это место начисто отбивает умение удивляться. Юля пришла и попросила ей помочь. Я толком не поняла, что она хочет, но она помогает мне так часто, что было бы свинством ей отказать.
- Помогает? Интересно, как? Мышей ловит?
Я ожидал улыбки, но вожатая только вздохнула.

- Зря ты. Если бы не Юля, ты до сих пор лежал бы в бункере. И не факт, что живым.
- Извините. Я ляпнул, не подумав. А правда, что она делает?
- Ты знаешь, сколько всего может случиться, когда куча пионеров оказывается без присмотра? Озеро глубокое, лес тёмный, туннели эти. Бывало, пионеры и убегали, и терялись. Юля присматривает, чтобы никто не пострадал. Только обычно она не показывается на глаза. А вот тебе – показалась.
- А кто она такая? Какой-нибудь лесной дух?

- Я бы не удивилась. В месте вроде этого всё может быть.
- Я же пошутил.
- А я – нет. Не знаю, кто она такая, нас Андрей познакомил. Время от времени она появляется, если нужна её помощь. Вот и всё.
- Э-э-э... Мы отвлеклись. Попросила помочь, говорите?
- Да. А потом привела того, второго... В общем, твоего двойника. Я, конечно, сначала удивилась, но после всего, что я здесь видела, два пионера-близнеца – это такая мелочь.
- А что она хотела?
- Они попросили... - Ольга сделала паузу. Я насторожился. - Чтобы я предоставила тебе определённую свободу действий.
- В каком смысле?
- Ты ведь не думаешь, что в лагере, даже необычном, можно бродить по ночам, нарушать режим дня, игнорировать линейки и зарядки?
- Не знаю. Я в пионерлагерях не был.

- Я тоже. В настоящих, я имею в виду, - вожатая улыбнулась. - Так что я позволила тебе гулять самому по себе. В разумных пределах, конечно.
- И всё?

- И всё. А теперь я жалею, что дала себя уговорить. Вообще, из-за тебя здесь такой кавардак... Одни проблемы.
- Да что я сделал-то?

- Ну, подумаешь, из-за тебя один пионер травмировался, другая пионерка в лес сбежала, а ещё один пионер бегает по лагерю, един в трёх лицах, и издевается сам над собой. Я всякое повидала, но в этот раз слишком много для одной смены.
- Вы извините, что столько хлопот. Чего уж там. Я ведь не просился.
- Никто из тех, кто сюда попадает, не просился, всем путёвки достались случайно. А некоторым и вовсе принудительно.
- Да я и не против.

- Особенно после сегодняшней ночи?
- Да не было ничего!
На лице Ольги так явственно читалось: "Ага! Ври больше!", что я поспешил сменить тему.

- А как... ну, сообщение с внешним миром-то? Еду привозят, вы, вон в город ездили. Толика увезли. А я отойти от ворот не мог в первые дни.
- А что с сообщением? Сел и поехал. Если, конечно, тебя здесь ждут. А вот внезапно сюда приехать, без приглашения, пока никому не удавалось.
- Да как так? Я ведь как приехал на автобусе – бросился бежать и ушёл далеко. А потом – не мог отойти. Что это было?

- С тобой вообще всё не так. Другие пионеры, местные, они спокойно уходили. Тут ведь каждую смену кто-то сбегает. Правда, не очень далеко, всё-таки до ближайшего населённого пункта два часа езды. Брести по пустой дороге им быстро надоедало. А почему так с тобой – понятия не имею. Так что спрашивать меня, что будет потом и почему ты сюда попал – напрасная трата времени.
- Ладно, а мои порезы? Куда они делись?
- Понятия не имею, - Ольга развела руками.
- Но вы сдёрнули повязку. Откуда вы знали?

- А я и не знала... - она легкомысленно пожала плечами. - У меня вдруг прошла боль в колене, вот я и решила проверить твоё ухо. Кажется, наши травмы не вписывались в ход событий, и лагерь их убрал. Такое случалось пару раз. Думаю, это как-то связано с нашими изменившимися телами, но кто его знает.
- Угу. В планы не вписывалось. А моя спина, нога Алисы, рука Толика, да хоть коленки Ульяны – они, значит, вписывались? Почему так?

- Мне и самой интересно. Найдёшь ответ – не забудь рассказать. Ох, что-то я не наелась. Интересно, что на завтрак?
Ольга с сожалением посмотрела на опустевшую тарелку.
Я вздохнул:
- Да уж. Ответили на вопросы. Спасибо.

- Да не за что!
- Вот-вот. Не за что! Это сарказм был вообще-то. Я теперь понимаю ещё меньше!
- Ты здесь уже две недели, и до сих пор непонимание тебе не сильно мешало.
- Ну, так-то оно так...

- Тогда что изменилось?
- И что, вот так принять, всё как есть? Не думать о том, что происходит и где я? Сделать вид, что всё в порядке? Не думать, что через пару дней я окажусь неизвестно где?

- Да думай на здоровье.
Ольга улыбнулась, и я ощутил, как её спокойствие передаётся и мне. Глупо, нелогично... Но я чувствовал, что мне нечего здесь бояться.
- Просто не занимайся этим в ущерб остальному. А то с тебя станется махнуть на все рукой и ждать неизвестно чего. Или чудить начнёшь... Концерт сорвёшь, например.
- Ах, да. Концерт. По сравнению со всем вот этим вот... - я показал руками вокруг себя, - ... это, конечно, для нас самое важное. Концерт. И неважно, что мы в каком-то непонятном лагере, где притворяемся пионерами. Неизвестно почему, неизвестно для чего...

- Ну, да. В целом ты уловил суть. Могу тебя заверить, если останешься здесь, то через пару лет тебя это перестанет волновать. Когда чудеса случаются постоянно, к этому привыкаешь.

- И что теперь?
- То же, что и раньше.
Ольга достала вешалку со своей парадной формой.