Золотой Клон - Конкурсы

Щёлк-щёлк.
Странный звук отвлёк меня от шаловливых мыслей.
Щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк.
Любопытство и деликатность в моей душе неубедительно изобразили борьбу, после чего я пошёл на звук...

... и увидел нашу медсестру.
Виола сидела на скамейке и безуспешно пыталась зажечь сигарету. Наконец, психанув, она зашвырнула зажигалку в кусты. Медсестра была настолько погружена в свои мысли, что даже не заметила моего приближения.
Я покрутил в руке коробок спичек, прихваченный у туалета. Хотелось картинно чиркнуть спичкой, и молча зажечь её сигарету, но вместо этого я осторожно положил коробок на колени медсестре.
Виола вздрогнула и с удивлением посмотрела на меня.

- Ты чего здесь, пионер?
- Да вот. Ищу, кому бы огоньку одолжить. Люблю, знаете ли, со спичками гулять.

- Ха-ха, - она грустно улыбнулась.

- Спасибо.
Сломав несколько спичек, она всё-таки зажгла сигарету и затянулась. Я не уходил, и через минуту-другую Виола посмотрела на меня.

- Иди, скоро ужин. Или у тебя что-то болит?
- У меня – нет.
Виола сделала ещё одну затяжку.
- Тогда иди. Дай старой глупой тётке похандрить без свидетелей.
- Вы не старая. И не глупая.

Я присел рядом.

- Что, пионер? Решил поприставать? Без толку, мне сегодня нельзя. Ты выбрал не тот день.
Будь я настоящим подростком, то смутился бы, но двадцатипятилетний я напомнил о себе.
- Вообще-то нет. Извините. Просто вижу, вы расстроены. Думал, может смогу чем-то помочь.

- Не думаю, - она снова затянулась и закашлялась. - Год как бросила. Отвыкла.
- Может, тогда и не стоило начинать? - осторожно заметил я.
- Все остальные антидепрессанты вредны, аморальны или ведут к ожирению. Этот самый безвредный.
- Наверное.

Разговор не клеился. Кажется, она разберётся и без меня.
Я уже думал идти, когда она негромко сказала:

- Я завтра уеду...
- Надолго?
- Насовсем.
- А как... ну, целый лагерь? Без медсестры?
Она пожала плечами.
- Из города пришлют замену. На два дня найдут кого-нибудь.
- Шурик расстроится.
- Знаю. Потому и дымлю.
Виола вздохнула и добавила:

- Он это переживёт. Ты поддержи его... Если что.
- Он не знает?
- Нет, я не сказала. Завтра узнает.
- Жестоко вы с ним...

- Кто-то должен думать за нас обоих, пионер. Вот я и думаю. Ладно, ты, правда, иди. Я хочу побыть одна.
- Я присмотрю за ним. Если что.
- Спасибо.

Она вздохнула, затоптала ногой окурок и отвернулась.

Впереди сквозь деревья уже почти показался бронзовый Генда, когда сзади что-то зашуршало.
Я подумал, что это Виола догоняет меня, но тут меня сильно ударили по голове.

От первого удара зазвенело в ушах, я попытался повернуться, но второй удар окончательно лишил меня сознания.

Перед тем, как стало совсем темно, в голове успела промелькнуть мысль:
Да сколько можно!

Первое, что я ощутил – это холод. В спину больно впивались мелкие камешки, раскалывалась голова и было очень холодно.
- Эй, ты живой? - раздался знакомый голос.

Меня похлопали по щекам.

Зрение медленно сфокусировалось, и я смог разглядеть, кто говорит.

Мы уже встречались. Снова это странное ощущение, словно смотришься в зеркало. Только отражение кое-где покрыто грязью и слегка растрёпано.
- М-м-м... Кажется, да.
Мой двойник сидел на корточках смотрел на меня со спокойным интересом. Кажется, даже улыбался. Сегодня он вёл себя почти нормально.
- Ты больше меня так не пугай. Как голова? - участливо поинтересовался он.
Я попытался встать, но ничего не вышло, мои руки и ноги были крепко связаны. Всё что я смог, это вертеть головой по сторонам.

Вокруг были каменные стены, скудно освещённые одинокой лампой.
Тёмный коридор уходил в глубину, оттуда доносился звук капающей воды и тянуло холодом. На полу поблёскивали лужи, потолок хищно скалился каменными остриями сталактитов.
- Голова трещит, - признался я. - Что случилось? Где я?

- А что ты помнишь?
- Как меня ударили по голове... Хорошо ударили. Совсем как Алиса гитарой.

Он подошёл поближе и подёргал верёвки у меня на руках. Я повернулся, чтобы ему было удобнее добраться до узлов.

- Алиска тебя била гитарой? Интересно, чем ты её довёл. Хотя, она всегда такая... Вспыльчивая. И почему она мне так нравилась? Наверное, есть у нас с тобой жилка мазохиста.
Я пошевелил затёкшими пальцами.
- Слушай, может, хватит болтать? Развяжи меня.
- Угу. Сейчас...
Он снова подёргал верёвки, пробежался пальцами по узлам.

- Как я сюда попал? Ты видел, кто меня вырубил? - допытывался я его.
- Видел.
- И кто это был?

Он посмотрел на меня и просто ответил:
- Я.
- Ты? Зачем?
- Можешь не верить, но так было надо. У нас очень мало времени, некогда было тебя уговаривать пойти со мной. Да ты бы и не согласился.
- Пойти? Куда? Зачем?
- Терпение. Скоро узнаешь, - он помолчал, затем добавил: - Думаю, у тебя сейчас куча глупых мыслей. Не дёргайся, я не собираюсь тебя убивать, занимать твоё место или ещё что-нибудь в таком духе.
- Ты же мне чуть голову не проломил. Какое тут "не дёргайся", - возмущённо ответил я.
- Но ведь не проломил же, - спокойно ответил он. - Если тебе будет легче, то когда мы рядом, наши ощущения частично накладываются. И мне было почти так же больно как и тебе.
- Ни разу не легче!
- Твои проблемы. Ладно, давай-ка устроим тебя поудобнее.

Мой двойник разложил на полу казённое синее одеяло и перекатил меня на него. Стало немного теплее. Затем он подложил мне под голову свёрнутую куртку от спортивного костюма.
Я всё ещё был как в тумане, голова болела, так что молча слушал своего двойника, пытаясь придумать, как освободиться. Я не мог понять, чем он стянул мне руки, но вязка была умелая и крепкая.

- Так лучше? Меня вчера вот так же скрутили, завернули в брезент, да ещё и ногами сверху встали. Тряпка пыльная, рыбой воняет... Думал, задохнусь. Больше часа пролежал. И ты ещё: "Извините! Мне бы папку забрать!"

Он очень похоже изобразил мои вчерашние слова.
- Так в том свёртке был ты?
- Я, я, - он развёл руками. - Я надеялся поговорить с тобой, но эти двое уже поджидали меня там. И вышло то, что вышло.
- Кто они?
- Всему своё время. Думаю, скоро они заявятся сюда, вот и познакомитесь.
- Что вообще происходит?

- Семейная встреча, - мой собеседник рассмеялся.
- Чего? Какая ещё встреча?
- Ты, я, он... И ещё она.
Он замолчал.

- Не ломай голову, через пару часов всё поймёшь.
- Пара часов? Мне вот так лежать два часа?
- Потерпишь. Я ждал намного дольше. Да, у меня тут фляжка есть, если захочешь пить, скажешь. Только не увлекайся, я тебя не развяжу, пока всё не кончится, если припрёт в туалет – придётся делать в штаны.
- Ну ты и гад!

- Мы, дружище. Мы. Я – это ты, не забывай, - усмехнулся он.
- Ну можешь хоть сказать, зачем это всё?
- В двух словах и не ответишь...
Двойник снова от души засмеялся, так заразительно, что я тоже улыбнулся. Конечно, будь у меня развязаны руки, я бы с удовольствием заехал бы ему в нос. Но он вызывал странную симпатию. Тот же я, но чуть раскованнее, жизнерадостнее, наглее. Тот, каким я подсознательно всегда хотел стать.
Отсмеявшись, он кивнул.

- Спроси что-нибудь полегче.
- Кто ты?
- Я – это ты. Важно не кто я, а почему я появился.
- И?

- Я наблюдал за тобой... Кажется, ты решил остаться здесь, жениться на Мику, со временем наделать ей маленьких карапузиков и до старости жить-поживать, да добра наживать. Верно?
- Ну, да...
- Не выйдет. Это так не работает. Ты всё равно вернёшься домой. Но это место... Оно странным образом реагирует на наши желания. Разве ты не замечал?
- Чего?
Отлично. Сначала был под кайфом, а теперь, кажется, просто слетел с катушек.
- Проведёшь здесь столько времени, сколько я, заметишь. И это твоё желание остаться здесь приведёт к тому, что я, или второй ты, как угодно, этот "ты" вернётся в начало. В тот момент, когда попал сюда. И снова выйдет из автобуса. Но при этом он будет помнить прошлый цикл, понимаешь? Встретит Славяну. Поселится с вожатой. Будет знать, где и кого встретит. А через какое-то время снова вернётся в начало, сохранив память. И так без конца. Снова и снова. Бесконечное множество раз.
Я стал кое-что припоминать.
- Утром я видел тебя во сне. Ты говорил про "День сурка".
Он покачал головой.
- Это был не сон. Ты действительно меня видел. Только с моей точки зрения это было очень-очень давно. Много циклов назад. Тогда я ещё надеялся...
Он замолчал, грустно улыбнулся.

- Ладно, неважно. У меня не вышло, вот что имеет значение. Я так и не смог найти выход. А знаешь, что это такое, быть запертым здесь?
Он не видел мои связанные за спиной руки. Если не встанет, то и не увидит. Неважно, что он там несёт...
Я нащупал онемевшими непослушными пальцами кусок чего-то острого. Непонятно то ли камень, то ли старый кусок железа, но об него можно попробовать перетереть верёвку.
Лишь бы он не встал... Пусть болтает. Главное – сидя! Поддержим разговор.
- Что?

- Ад. Бесконечный счастливый ад. Драматично звучит, но так оно и есть.
- Да ладно? Хуже, чем было дома?
Наконец-то я нашёл удобное положение, и как можно незаметнее начал водить верёвкой по острому краю.
Не вставай! Только не вставай.
Он вздохнул.
- Хуже. Я тоже сначала был рад. Всё так легко и просто – вечное лето. Солнце, пляж, никаких забот. Понравилась девушка? Пожалуйста, сто первых свиданий, сто первых поцелуев. Но потом... Они-то не меняются. Они остаются теми же. А ты уже заранее знаешь каждое их слово... Каждый жест... Каждую реакцию. Когда любимая превращается в марионетку – это страшно. Вначале пытаешься притворяться, что не знаешь, что будет дальше. Любовь превращается в привычку, привычка в раздражение, раздражение – в ненависть.

- Находишь другую, но и с ней то же самое. Пытаешься отвлечься книгами, а они заканчиваются. Я пытался находить новые занятия, но рано или поздно всё надоедает. Учился музыке, паял приборы с кибернетиками, цветочки сажал... Пробовал... новые ощущения. Разные. Убегал в лес и жил там. Пил спирт, пробовал клей и бензин, ел кое-какие грибы...

- Убивал себя. Много раз. А ещё отсюда нельзя уйти. Не верь вожатой, когда она говорит, что можно. Ты ведь уже пробовал? Ну конечно, пробовал.
Двойник помолчал. Потом продолжил:
- Сам понимаешь, в такой ситуации сойти с ума не просто, а очень просто. Сначала тихо помешался, потом совсем съехал с катушек.
Он смотрел куда-то в темноту, прикрыв глаза.
- Знаешь, когда я пытаюсь вспомнить, что наделал, то всё как в тумане. Но я точно был не в себе.
- С каждым могло случиться... - осторожно прервал я его монолог.

Он улыбнулся.
- Хочешь сказать, каждый мог взять на пожарном щите топор и попытаться перебить всех обитателей, просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет?
Я слушал его рассказ, но не мог поверить, что это всё взаправду.
Я? С топором? Чушь. Вот насчёт сумасшествия он, пожалуй, не врёт.
Я продолжал ритмично тереть верёвку.
Лишь бы освободить руки, а там... А что там? Незаметно развязать ноги всё равно не выйдет, но если схватить его за ногу, то можно попытаться повалить... А потом любой из этих замечательных тяжёлых камней поможет мне его оглушить.
Так себе план, но другого-то нет.
Он замолчал, и я, чтобы отвлечь его, поинтересовался:
- И... как?

Он вздрогнул и опустил взгляд.
- Не помню. И очень рад, что не помню. Только отрывки... много крови, много криков. Но к счастью, мне не дали закончить. Она мне помешала.
- Кто? Вожатая?
- Нет. Вожатая тоже пыталась, я не смог её ударить, когда она на меня смотрела... Руки опускались, и я ничего не мог сделать. Не уверен, что она человек...
Он говорил всё тише и тише.
- Но я смог заманить её в шахту и там завалить камнями. Вряд ли она осталась жива. Тогда я вернулся в лагерь, и...
Он помолчал, потом продолжил.
- Их было девятнадцать. Тех, до кого я успел добраться. Я до сих пор слышу их крики. Каждую ночь. Я бы всё отдал, чтобы этого не случилось, вот только не могу ничего изменить.
Не знаю, правду он мне рассказывал или нет, но было очень похоже что он верит в свою историю.
Не стоило его сейчас злить, но слова сами сорвались у меня с языка:
- Ты же ненормальный...
Он очень серьёзно посмотрел на меня, и кивнул.
- Я и не спорю. И я сделаю всё, понимаешь, ВСЁ, чтобы исправить то, что натворил. За этим мы здесь. Сейчас есть шанс всё исправить...
Кажется, верёвка постепенно поддавалась. Нужно было продолжать разговор...
- А кто тебе помешал? Если не вожатая?

- Она. Моё маленькое ушастое сокровище.
- Эта девочка? С ушами и хвостом?

Он удивлённо посмотрел на меня.

- Ты знаешь Юлю? Но...

Тут он согнулся и сжал виски руками.