Золотой Клон - Конкурсы

Лена пожала плечами и мягко ответила:
- Я вам не мама и не вожатая. Даже если бы и делали, мне-то что?
- У меня всё ещё осталась дурацкая привычка беспокоиться, что обо мне подумают окружающие. Особенно друзья, мнением которых я дорожу.

- А моим мнением, значит, ты дорожишь?
- Угу.
- Интересно, почему?
- Слишком сложные вопросы с утра. Просто... Ну, я даже не знаю, как объяснить.
Я пошевелил пальцами в воздухе, пытаясь сформулировать. Не вышло. Лена кивнула.

- И не надо. Мне всё равно приятно, честно. Кстати, держи.
Она передала мне сложенные спортивные брюки и футболку.
- Это мне?
- Тебе. Третий день в жаре, переодеться надо. Девчонки тебя обстирали, раз уж ты приболел.
- Вот она какая, семейная жизнь. Покушать носят, одежду стирают.

Лена посмотрела на меня своим особым понимающим взглядом. Скажи она вслух: "И постельку подогревают", – и то не было бы яснее.

Я, не вставая, развернул одежду, намереваясь тут же надеть её под одеялом и выбраться, наконец, из постели.
- Ой! Ничего себе! - моя футболка оказалась усеяна бледно-синими разводами. - Да уж, стирала явно не Мику. Чья же это диверсия, хотел бы я знать.

- Не знаю, не знаю. Пакет передала Ульяна. Кажется, они их вместе с чем-то чёрным постирали, да? Испортили напрочь.
Я улыбнулся и натянул футболку, избавив Лену от разглядывания моего голого торса.
- Ничего. Главное – внимание. А мне даже нравится. Выгодно выделяет из толпы. На джинсы-варёнки похоже.
Лена улыбнулась.

- Эх! Две рыжие хозяйки! Алиска здорово играет и пишет стихи, но вот женой будет никудышной. Разве что за ум возьмётся.
- Алиса пишет стихи? - я удивлённо посмотрел на Лену.

Она смутилась.
- А ты не знал?
- Нет.

- Тогда не говори, что я проболталась. Я думала, вы об этом знаете. Играете ведь вместе.
- Первый раз слышу. Значит, лучше не просить почитать?
- Я бы не стала. Обычно отказывается, а если приставать – ругается. Ульяна говорила, что хотела глянуть – так Алиса в неё подушкой запустила. Но я не знаю, какие у вас там отношения. Может и показать.

Вот оно как. Стихи, значит?
Интересно, не та ли это тетрадь, из-за которой в меня тапками бросались? Я думал, у неё там дневник. Или пять рублей заложены на чёрный день.
- Знаешь, как-то не сочетается: она и поэзия. Вот тебя мог бы заподозрить в стихосложении, а Алису...
Лена развела руками.

- А я не умею. Пробовала, конечно. Все, наверное, пробовали. Рифму подобрать, слова – это могу. А изюминки нет. Обычная рифмованная писанина без души. Вот когда рисую... Ну, ты сам видел, получается настроение передать. А стихи – это не моё.
- Всё равно. Алиса и стихи. Неожиданно. Я думал, поэты – они такие, знаешь, воздушные, утончённые... Гитарами не дерутся.

Лена улыбнулась, покачала головой.
- А ты Есенина вспомни. Да и Маяковского.
- Убедила. Крыть нечем.
Я посмотрел на часы. До завтрака оставалось всего ничего, а значит скоро принесут поесть. Будет невежливо встречать гостей в исподнем. А может, они и не против.
- Лена, ты не выйдешь, пока я переоденусь?

Лена, думая о чём-то своём, машинально ответила:
- Да чего я там не ви...

Она осеклась и густо покраснела.
- Извини. Уже вышла.

Переодевшись и почистив зубы, я вышел в смотровую.

На столе красовалась ваза с пятью ярко-красными розами.
- Ой, какая красота! А в честь чего цветочки?

- Мальчик из младшего отряда подарил, представляешь? Ну, тот. С танцев. Нарвал и утром подарил.

- Теперь думаю, куда их спрятать, чтобы Славя не увидела. Он ведь её любимые розовые кусты оборвал.
Я втянул носом воздух и довольно кивнул.
- Потрясающе. Оборвал, значит? Вот ведь хулиган. Но молодец. Смотри, может, это Тот Самый?

Лена улыбнулась.
- Был бы он постарше, я бы подумала, а так ведь засмеют.
- Да ладно. Сейчас, конечно, пара лет – это пропасть. А после школы уже не будет иметь такого значения.

Лена внимательно посмотрела на меня.
- Ну, размахнулся. "После школы". Ты всегда такие планы строишь?
- Нет. Но ты удивишься, как пролетит время. Сейчас может казаться, что оно тянется, но потом оглянешься назад, посмотришь, как много уже позади и как много планов так и осталось планами.

- Ты прямо как взрослый говоришь. Знаешь, в этом месте и время словно тянется иначе. Дома я могла часами сидеть и скучать, а тут... Тут постоянно что-то происходит. Не знаю, как объяснить.
- Я понимаю, о чём ты. Ладно, последний раз побалдею от доставки завтрака на дом и снова стану обычным пионером.
Дверь в медпункт приоткрылась, и в неё, пятясь, протиснулась девушка с подносом.

- Всем привет! Есть тут голодные басисты?
Алиса? Вот уж кого не ожидал! Хотя после вчерашнего-то почему бы и нет?
- Доброе утро! - Лена поздоровалась сдержанно, но вполне дружелюбно.
Похоже, вчерашний разговор с Алисой что-то изменил в их непростых отношениях.
- Привет! Голодный басист тут есть! Вот он, я!
Я демонстративно погладил себя по животу.

- Тогда держи!
Алиса протянула мне поднос, а сама присела на кушетку в смотровой.
Ту самую, где недавно рыдала Лена.

Я торопливо утащил добычу в своё логово и набросился на неё. Простуда отступила окончательно, но на её место пришёл зверский аппетит.
Лена и Алиса наблюдали сквозь открытую дверь, как я уплетаю свою порцию, и покачивали головами.
- Вот ведь лопает, как не в себя! Дикий жор напал!
- Значит, выздоравливает. Ты разве не рада?
- Я очень рада! Но ты посмотри, он же сейчас доест и за нас примется.
- А мы ему добавки принесём! Хороший аппетит – это же замечательно!
Алиса пощупала живот:
- Не всегда.
- До сих пор волнуешься об этом? Сколько можно? Брось, у тебя отличная фигура, - успокаивающим тоном ответила Лена.
Рыжая вздохнула.
- Это тебе кажется. Я по одежде смотрю – надо немного скинуть.

Я доел завтрак, собрал корочкой последние капли подливки, вычистил тарелку до блеска и протянул Алисе поднос.
- Я всё! Можно забирать. Спасибо тебе большое!

Алиса довольно улыбнулась, сложила свои изящные пальчики в кукиш, показала его мне и повертела так и эдак, позволив оценить со всех сторон.
- Можно забирать? Правда? Разрешите метнуться?

- А вот накося-выкуси! Сам отнесёшь. Ты уже выздоровел! Лена говорит, что тебя сегодня выписывают, так что отвыкай от прислуги. Расслабился, понимаешь!
С этими словами она показала мне на дверь. Я был не против.
- Да? Тогда я побежал. А где Мику, не знаешь?

- Её Ольга утащила в админкорпус, так что придётся тебе потерпеть, - Алиса сочувственно похлопала меня по плечу. - Ничего, после обеда все собираемся на репетицию, там и увидитесь. И не вздумай пропадать!

Я вышел из лазарета и с удовольствием вдохнул свежий лесной воздух. Конечно, я не особо соблюдал больничный режим, но всё равно "официально" выписаться было здорово.
Раз уж нельзя увидеться с Мику, то я решил просто побродить по окрестностям.

За пару дней лагерь вернул себе прежний вид. Обломки веток исчезли, всё, что можно было покрасить – покрасили, всё, что нельзя – начистили и привели в порядок.
Как Ольга ухитрилась организовать всё это так быстро?

Вернув поднос на кухню, я пошел куда глаза глядят и в итоге забрёл на лодочную станцию.

На пирсе почему-то сидел Шурик.
Вот уж кого не ожидал встретить...
Кибернетик сидел на перевёрнутой лодке и задумчиво рассматривал какие-то записи, грызя карандаш. Рядом с ним на потемневших досках лежала кучка плоских камешков.
Я подошёл поближе.
- Привет! Стихами балуемся?

- А, привет, - Шурик поправил очки, улыбнулся мне.

- Нет, шифр разбираю. Тебя уже выписали?
- Не совсем. Я в бегах!

Шурик спокойно кивнул.
- Убежал, в смысле – из лагеря? Ольга Дмитриевна расстроится. Ты её хоть предупреди, что сбегаешь.
- Ага. И подам письменное заявление в трёх экземплярах! Нет, я сбежал только из медпункта. Всё равно Виола обещала меня выписать, как придёт.

- Да, она говорила.
- Когда это она успела? Ты же у нас не был сегодня?
Шурик нагнулся, не глядя, взял один камешек, бросил его так, что тот блинчиком заскакал по воде. Проводил его взглядом, затем ответил:

- Вот что, ты не обижайся, но актёр из тебя не очень. Я знаю, что ты в курсе про нас с Виолой. И, наверное, не только ты один? Кто ещё знает?
- Только Мику. Она думала, что это я был в бане, так что пришлось рассказать. Больше никто.
Кроме Алисы с Ульяной.

- Не страшно. Спасибо, что не разболтал.
Он протянул мне тетрадный лист с непонятными буквосочетаниями.
- Передашь это Ульяне, хорошо?
- Передам. А это что?

- Она бумажку какую-то принесла, сказала, что это карта клада. Ну и попросила разобрать. Человечков я перевёл, у меня дома есть книжка с этим рассказом, и я помню часть букв. Только абракадабра вышла. Что такое шифр Цезаря, знаешь?
- Нет. Криптография – это не моё.

- В общем, получается, что одна буква заменена другой. Если повезёт, то обычная прямая подстановка. Скажем, первая буква заменена на вторую, четвёртая – на пятую и так далее. А вот если хоть какая-то формула, то безнадёжно. Но я так не думаю.
- Почему?

- Знаешь, - начал объяснять Шурик, - когда в книгу прячут зашифрованную записку, то наверняка хотят, чтоб её можно было прочитать. Иначе какой смысл?
- И что теперь?

- Теперь? Теперь я буду думать. Ещё карта, она явно неполная, её надо на что-то наложить. Так что мне надо ещё посидеть.

- Копию я себе нарисовал, займусь, как время будет, а эту отдашь Ульяне. Хорошо?
- А сам чего? Пошёл бы, отдал. Заодно пульт посмотришь.

Шурик помялся.
- Лучше не надо.
- Не хочешь?
- Да так...
- Что-то случилось?
- Обиделась она на меня. Да и я хорош.
Не моё, конечно, дело, но почему бы и не сказать ему?

- Ты Ульяне нравишься. Ты знаешь?
Он кивнул:
- Знаю. Она на танцах мне сказала... Много всего.
- Ты не похож на парня, получившего признание.

- Я сказал, что мне нужно подумать. Надо было ей сразу отказать, понимаешь? Но она так смотрела... Я не смог. Язык не повернулся. Жалко стало.
- Понимаю. Сам такой. И она обиделась?

- Нет. Сказала, что всё хорошо и что она подождёт. А утром ко мне в клуб зашла Виола, ну и знаешь, как это бывает. Обняла она меня, и тут влетает Ульяна за расшифровкой. Увидела нас и...

Шурик снял очки, протёр их, снова надел. Помолчал, бросил ещё один камешек в воду.
- И расстроилась, - закончил я за него.