Золотой Клон - Конкурсы

- Да! Это мы с ним на Алтае.

- Доброе утречко! Ой, да тут целая компания!
- Мику, привет! - воскликнула Ульянка.

Она подбежала и обняла подругу. На завтраке не виделись, что ли?
- Доброе утро, - Шурик вежливо наклонил голову.
- Чем это вы тут без меня занимаетесь? Так, ты почему не поел? - заметила Мику нетронутый завтрак. - Остынет ведь!
- Прости, увлёкся. Ульяна принесла альбом, мы фотографии рассматривали.

- А, вот что, - она улыбнулась. - Ульяна и её фотоальбом. Она везде его таскает и очень любит его всем показывать. Правда, фотографии действительно хорошие. Но если ты будешь ждать, пока она покажет все снимки и расскажет о каждом, то завтрак точно остынет. И обед, наверное, тоже.

- Она преувеличивает! Саш, смотри, а это мы...

Мику протянула мне два больших ярко-оранжевых апельсина.

- Вот, тётя Наташа передала. После завтрака осталось два лишних. Съешь, тебе витамины нужны.
- Давайте вместе!

Все, кроме Ульяны, начали отнекиваться. Кончилось тем, что один апельсин поделили на троих, а второй Мику заботливо очистила и положила на поднос рядом с тарелкой.
Я вздохнул и заработал ложкой, одновременно посматривая на фотографии. Ульяна продолжала:

- Это мы на матче, это мы на конный завод ездили, а это мы с подругами в бассейне...

Мику накрыла альбом рукой, не давая перевернуть страницу.
- Подожди! Не надо бассейн!

- А? Ты чего? - Ульяна непонимающе посмотрела на Мику.
- А что там? - заинтересовался я.

Мику нервно хихикнула, не убирая руки.
- Нет, ничего... Совсем-совсем ничего интересного. Бассейн там.
- Уля, что там у тебя такого? - не отпускало меня любопытство.

- Не показывай! - почти приказала Мику подруге.

Ульяна задумалась, затем что-то сообразила и ухмыльнулась.
- А-а-а! Я поняла. Бассейн! Мику, ты же не собираешься всю жизнь скрывать?

- Нет, но...
- Тогда пусть посмотрит.

Мику нехотя убрала руку.
Что там? Она обнимается с другим парнем? Она сама парень? Ну-ка...
На большом цветном фото был изображён типичный советский бассейн. Белая прямоугольная плитка с кривоватыми швами, высоченные потолки.
У бортика стояли четыре улыбающиеся девочки в купальниках: Алиса, Ульяна, Лена и ещё одна, мне незнакомая. На заднем плане ещё одна девочка, грациозно изогнувшись, отталкивалась от стартовой тумбы.
Очень знакомая девочка.
Я присмотрелся повнимательнее и вдруг понял:
- Мику, это же ты?
Повисла тишина.

- Ну вот, - Мику виновато опустила глаза. - Кажется, я попалась. Ты не рассердишься?
За последние дни столько всего случилось, что я не сразу понял, о чём она вообще.
- Обязательно рассержусь! А за что?

- За то, что я притворялась, будто плавать не умею.
Я поспешил её успокоить.
- С чего бы? Мне понравилось тебя учить. Не сильно смешно выглядело?

- Нет-нет. Было здорово!

Я обнял её и поцеловал в щёку.
- Вот и хорошо. Ты, кстати, и не говорила, что не умеешь плавать.
Ульяна рассмеялась и довольно кивнула.

- Не говорила! Это я её дразнила, а ты сам всё додумал. Вы так мило плескались. Как вспомню, аж завидно! Кто бы меня так учил.

Рыжая бросила на Шурика мечтательный взгляд.
- Са-а-аш? Вот ты бы меня поучил плавать, если бы я не умела?

Шурик покачал головой.
- Я сам умею только по-собачьи, извини.

- А хочешь, я тебя научу? Сегодня, например.

- Уля... Мы ведь вчера уже поговорили.
Ульяна проигнорировала его слова и продолжила:

- Ты только представь себе: вот если я наглотаюсь воды и стану тонуть, ты ведь сделаешь мне искусственное дыхание? Ты же умеешь? Рот в рот...

- Нет, я умею только рот в нос, - Шурик поправил очки и улыбнулся.

- Вот какой вредный.

- Это что за бригада собралась в моём медпункте? Больной – в койку! Остальные на выход! С песнями! - в изоляторе появилась Виола. - А вас, Мику, я попрошу остаться!
Виола подмигнула.
- Посуду заберёшь.
Ульяна с Шуриком выскочили из медпункта, а Мику присела на освободившийся табурет.
Я понимал Виолу. Мы вели себя шумно, да и пыли нанесли.
- Целая делегация, - возмущённо сказала Виола.
- Простите, не знаю, как это вышло.

Медсестра улыбнулась:
- Стандартная мужская отговорка.

- Ладно, пионеры, я сегодня засяду в вожатскую. У меня там вдруг обнаружилась куча документов, которые нужно привести в порядок. Лена посидит за меня, если что – обращайся к ней.

Она взяла со стола какие-то бумаги и ушла, оставив нас наедине. Мику придвинулась поближе и взъерошила мои волосы.
Я думал, что делать дальше, о чём говорить.
Всё-таки вчерашнее признание, оно...

- Ты такой напряжённый. Что случилось?
- Я думаю о том, что было вчера.

Мику задумалась.
- А что вчера было? - она непонимающе посмотрела на меня.
Это не могло быть сном...
- Мику, не пугай меня. Мы же в любви друг другу признались.

- Да? Не припоминаю. Ты уверен?

Она наморщила лоб, словно пытаясь вспомнить, затем рассмеялась.
- Ага! Не нравится, когда с тобой шутят? А сам постоянно надо мной подшучиваешь.
- Когда шутишь ты, то нравится.

Я задумался о вчерашнем вечере.
"Официальное" признание не сильно изменило наши отношения. Просто исчезла неопределённость. Я нравлюсь ей, она нравится мне, всё просто и понятно.
Мы болтали о всякой всячине, пока в дверь не заглянул мелкий пионер и не сказал, что Ольга Дмитриевна "очень искала Мику".

- Ну вот. Опять тебя уводят. Придётся лежать и скучать!
- Не волнуйся, я тебе задание приготовила, и гитара не даст тебе скучать! Только не перенапрягайся, ты ещё не совсем поправился.
- Хорошо. Ты приходи ещё. Ладно?
- Обязательно!

Мику быстро поцеловала меня и убежала. Я потянулся и задумался, чем бы заняться.
Собственно, бас в углу изолятора и лист с «домашним заданием» намекали, что неплохо бы порепетировать, но я остался глух к этим намёкам.

Вместо занятий музыкой я выбрался в смотровую и решил посидеть там, пока изолятор проветривается.
Журналы про рыбалку были давно прочитаны, а вчитаться в Стругацких я так и не смог. Виолы нет, и ничто не мешает мне пойти в библиотеку.
Конечно, выходить мне не разрешали...
Но если короткими перебежками и незаметно… Вот Лену дождусь и сбегу.

От нечего делать я принялся рассматривать бумаги на столе.
Списки лекарств, почти пустой журнал приёма больных, ведомость осмотра на паразитов...
А это что у нас?
Под стопкой журналов обнаружился небольшой альбом для рисования. Симпатичная, кстати, штучка, ничем не отличалась от тех, которые я привык видеть в своём времени.
Почему-то думал, что в СССР они были угрюмые, из туалетной бумаги и на ржавых скрепках. Я осторожно потянул его к себе.
Зачем? Сам не знаю.

Содержимое альбома меня удивило. Конечно, сам я рисовать не умею в принципе, но оценить рисунок могу.
Альбом оказался заполнен карандашными эскизами. Почти все зарисовки были выполнены быстрыми штрихами, без мелких деталей, но на удивление живыми и узнаваемыми.
На первой странице красовалась смеющаяся Ольга Дмитриевна. Затем Виола, сидящая за столом, незнакомый курчавый пионер с бабочкой на волосах, Виола в полуспущенном халате в лучших традициях пинапа.
А вот Шурик и Сыроежкин мастерят неведомый агрегат с торчащими во все стороны антеннами и манипуляторами. Алиса с Ульяной, опять Алиса, с гитарой...
Я перевернул страницу, и на меня посмотрел смутно знакомый парень в зимнем свитере. Понурый какой-то, заросший, смотрит диковато. Где же я его видел?
Из-за спины раздался знакомый мягкий голос:
- Не очень похоже вышло. На самом деле ты не такой.

От неожиданности я подскочил и обернулся. В дверях, прислонившись к косяку, стояла Лена в обнимку с пачкой каких-то канцелярских книг.
Мне стало стыдно, что я рылся в её вещах.
- Ох... Не подкрадывайся так, пожалуйста.
- А я и не подкрадываюсь. Это ты так увлёкся, что ничего вокруг не замечаешь.