Золотой Клон - Конкурсы

Мику долго, с удовольствием, вытиралась, а переодевшись в сухую одежду, заметно повеселела.
Куртка прикрывала её до середины бёдер, так что приличия были более-менее соблюдены.

- Прости, пожалуйста, а ты на ноги ничего случайно не взял? А то моя юбка совсем мокрая, пришлось снять. Чулки порвала, жалко...
- Знаешь, наверное, ничего. Схватил первое, что нашёл, и побежал. Торопился, ты ведь тут под дождём и одна была.

- Ну как в такого заботливого парня можно не влюбиться! Признайся, нарочно не брал, чтобы на мои ножки посмотреть? - она тихо хихикнула и натянула куртку пониже.
Эффект, впрочем, был, скорее обратный – тонкая ткань настолько обтянула её ладную фигурку, что простора для фантазии почти не осталось.
Я залюбовался сидящей рядом Мику. Она отвела глаза, поправила волосы.

- Ну, не смотри так.
- Не смотреть? Когда ты рядом? Ты требуешь невозможного.

- Мокрая, заплаканная, да ещё и перемазалась пока тут лазила. На мокрую кошку похожа.
- А по мне, так всё отлично. Сейчас разведём огонёк, согреемся, будешь похожа на сухую кошку. Ты чай пока попей. Что ты за привидений-то видела?

- Там... Ну, не видела. Слышала. Они топали, тяжело дышали, а что-то меня за ногу укусило.
Она показала босую ногу с царапинами. Белую от холода, надо сказать. Я хлопнул себя по лбу, попав по свежей шишке.
- Совсем забыл. А ну, давай сюда свои лапки.

Я достал прихваченные в последний момент тёплые носки и взял её за босую ступню. Куртка приподнялась, приоткрыв край трусиков.
Мику пискнула: "Не смотри!", – и натянула куртку чуть ли не до колен. Я дисциплинированно отвернулся и надел носки на её замёрзшие ноги.

- Ой... Спасибо. А то ноги очень замёрзли.
Она шмыгнула носом.

- Я не хотела говорить, ты и так столько всего принёс, расстроился бы.
- Подожди немножко, сейчас согреешься. Как сама? Ничего не болит?

- Ничего. Замёрзла только. Не волнуйся так.
- А за кого же мне ещё волноваться?

- Там, в лагере, переполох, наверное? Вожатая сильно ругалась?
- Немного есть. Ульяна обыскала весь лагерь, Лена собиралась бежать в лес, еле назад загнал. Ольга Дмитриевна хотела за тобой идти. Беспокоится, конечно, но обещала тебя не ругать.

Да простят меня привидения старого лагеря, но пару стульев и красивые резные плинтусы я изломал и пустил на дрова.
После нехитрых манипуляций со спичками и найденными в комнате бумажками в топке жизнерадостно затрещал огонь, постепенно разгоняя сырость и холод.
Рядышком, на спинке старого стула, Мику развесила сушиться форму, включая мокрый лифчик.

Мику села на диван, сжимая чашку с чаем.

Я присел рядом, обнял её за плечи, привлёк к себе. Она не сопротивлялась.
- Спасибо тебе, что пришёл.
- Как я мог не прийти, если моей любимой девушке нужна была помощь?

- Любимой?
Мику смотрела мне в глаза со смесью удивления и радости.
- Любимой!

Она покрепче обняла меня, я с удовольствием ощутил, как её голова прижалась к моему плечу. Я не видел её лица, но не сомневался, что сейчас она улыбается.
- Мику, помнишь, мы собирались сегодня поговорить...

- А я уже знаю твой ответ.

Она вдруг прижалась ко мне, чуть не расплескав чай, и по-кошачьи потёрлась лбом мне о щёку.
- Знаешь, наверное, я тоже.
- И что будет дальше?

Вместо ответа я просто поцеловал её.

Время шло, а мы сидели, обнявшись, шепча друг другу ласковые глупости.
Постепенно огонь окончательно прогнал холод из нашего временного убежища. Незаметно вечер перешёл в ночь.

Наконец, усталость дня взяла своё: Мику, пригревшись, устроилась поудобнее у меня на коленях и, кажется, задремала. Я негромко промурлыкал под нос строчки из песни:
- 3асыпай, у меня на руках засыпай, засыпай под пенье дождя...
... А также стук града, завывание ветра и всё такое прочее.

В голову лезли всякие мысли, сон не шёл. Я сидел, смотрел то на огонь, то на лицо Мику и старался не упустить ни секунды происходящего. Ночь, шум ветра и дождя за окном, тёплый огонь в печке, и только мы вдвоём с девушкой, которую я, кажется, люблю. Хорошее сочетание. Ну, ещё бы камин вместо печи, медвежью шкуру на пол и поесть чего-нибудь.
Сохранять каменное спокойствие, когда рядом едва одетая красавица – нелёгкая задача. Чтобы отвлечься, я принялся осторожно выбирать из волос Мику мелкие сучки и сухие иголки. Наверное, нацепляла, пока бродила по лесу. Касаться густых, чуть влажных волос было удивительно приятно. Никогда раньше не видел таких длинных. Сколько хлопот с такой причёской, наверное. Интересно, почему она косу не носит?

Внезапно из тёмного угла раздалось странное фырканье и шипение.
Призрак? Волк или собака?
Тихо, чтобы не разбудить Мику, я повернулся на звук.

Шипение прервалось топотом и негромким писком. На самом краю круга, очерченного огнём, сидел здоровенный ёж, размером не меньше кошки, и с аппетитом закусывал мышью. Рядом толклось ещё по меньшей мере пять колючих шариков. Да, пожалуй, это фырканье похоже на дыхание призрака. Будь я впечатлительной пионеркой, точно бы испугался.
Вот кто топал и шумел!
Кажется, истории о призраках в старом лагере оказались враньём. Переживу. Не очень-то и хотелось сейчас вступать в схватку с нечистью.

Я расслабился и осторожно опустился на бок, щадя ушибленную спину, устроился поудобнее и обнял Мику.
Хотелось лежать вот так, долго-долго, слушать шум дождя и дыхание лежащей рядом девушки, не думая больше ни о чём.
И ещё грызло опасение: вдруг я прикрою глаза, а проснусь снова в своей конуре, и всё это окажется лишь коротким счастливым сном. Мысль об этом пугала, но откуда-то была уверенность, что всё будет хорошо. Просто не может не быть. Пусть и ложная, но эта уверенность успокаивала.
Воздух в нашей комнатушке согрелся, стало почти уютно. Мику посапывала так заразительно, что я тоже не заметил, как уснул.

В лицо мне ударил луч света, проскочил и тут же ушёл в сторону.
В дверном проёме стоял человек в резиновом плаще химзащиты с капюшоном. Он внимательно смотрел на нас. Я не мог разобрать его лица, только большие "мотоциклетные" очки.
Не подавая вида, что проснулся, я потянулся за ножом.
Глупо, конечно, я дрался два с половиной раза, все – в школе. Оба раза меня здорово поколотили, причём один раз это была девчонка.
Человек в плаще повернулся спиной ко мне и скрылся в темноте.

Я услышал медленные шаги, потом грохот, и наступила тишина.

Я дёрнулся и проснулся.
Всего лишь сон...

Деревяшки в печке почти прогорели, становилось прохладней.
Я осторожно высвободил руку, за которую цеплялась Мику, и подобрался поближе к пышущему жаром железному боку.
Что-то было не так. Я помню, что кучка дров была побольше.
Может, Мику проснулась и подбросила? Или всё-таки...

Я подкинул дров и раздул огонь из тлеющих углей.

Мику что-то пробормотала и заворочалась во сне. Я осторожно прилёг рядом, она немедленно вцепилась в мою руку, словно в мягкую игрушку, и прижалась ко мне.
- Доброй ночи, что ли?
Мику улыбнулась во сне и согласно ответила:
- М-м-м-ф-ф-м-м!

... уже утро? Как же не хочется вставать! Да ещё и ноги замёрзли. Куда делось моё одеяло? И подушка...
И почему это я одетый сплю? А будильник? Он-то почему молчит?
Неважно, всё равно сейчас вожатая встанет и, как обычно, начнёт меня тормошить...

Что происходит?
Вместо того, чтобы потрясти меня за плечо, Ольга Дмитриевна нежно провела рукой по моей щеке, а затем наклонилась и поцеловала в губы.

От неожиданности я дёрнулся и проснулся окончательно. Несколько секунд ушло на то, чтобы сообразить, где я и как сюда попал.
Точно! Лес, дождь, странный пионер.
И Мику.

- Мику!
Кажется, я позвал её вслух. Во всяком случае, мне ответили.
- Я здесь!
Я резко сел на диване и потряс головой, разгоняя остатки сна.
Мику сидела рядом и с улыбкой наблюдала за мной. Сама она уже переоделась в подсохшую форму, а курткой укрыла меня.
- Доброе утро!

- Доброе!
Я огляделся по сторонам. Печка успела погаснуть, но ещё давала немного тепла. В комнате царил бодрящий утренний холодок.
Мику поинтересовалась:
- Как спалось?
- Спал как младенец. Ещё и такая приятная побудка...

Я счастливо вздохнул, а Мику притворно пожала плечами.
- Не понимаю, о чём ты. Завтракать будешь?
- Завтракать? Буду! - затем я сообразил, где мы находимся. - А чем? У нас что-нибудь осталось?

Мику довольно кивнула.
- Ещё как осталось! Я тут в твоём рюкзаке порылась, ничего? Чай нашла хороший, индийский. Маловато, но нам на двоих хватит, чтобы согреться. Уже заваривается. Плохо, чайника нет, так что я просто в чашках залила, чаинки будут плавать. Ещё у нас есть полпачки печенья, сахар, соль, только солить нечего. И ещё...

Мику перебирала содержимое вещмешка. В нём обнаружились маленькая печка-спиртовка, алюминиевая тарелка, железная кружка...
Это что, я вчера весь этот металлолом на себе тащил? Ну, кибернетики, ну туристы чёртовы! А я-то думал, это рюкзак от воды так потяжелел. Спасибо, хоть сковородку не запихнули.
Мику тем временем закончила ревизию и довольно кивнула.
- ... так что сейчас мы будем кушать!
Через пару минут она приглашающе махнула рукой в сторону печки. Там исходили паром две кружки.
- Наверное, я ещё сплю. Завтрак с любимой девушкой – это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ущипни-ка меня.

Мику с сомнением посмотрела на меня, обдумала просьбу, затем покачала головой.
- Не буду я тебя щипать, ты хороший! Ну давай уже, вставай, бока лижи!
- Лизать бока?

- Ну, у вас говорят: бока лижи! Если кто-то долго спал.
- А, это "лежебока". В смысле – на боку лежит. Соня, в общем.

- Ле-же-бо-ка. Да, точно, - Мику сладко потянулась. - Это тот, кто много спит. Знаешь, а я здесь так хорошо выспалась! Странно, да? Я обычно в незнакомых местах плохо засыпаю, долго уснуть не могу, а здесь – р-р-раз! – и уснула. Интересно, почему так?
- Устала, замёрзла, перенервничала. Вот и задремала.
Она хихикнула.