Золотой Клон - Конкурсы

Я же, и сам преисполненный боевого настроя — хотя бы добыть моей глупой скво немного лапши, — направился в сторону штаб-квартиры Мику, откуда без проблем можно было добраться и до её домика.
К счастью, по дороге мне никто не попадался, и доказывать кому-то, что я не верблюд или что-то в этом роде, не пришлось.
Хотя хихикающие кусты один раз попались.
Но я уже перестал обращать внимание на Ульянку — ей, похоже, сам факт хихиканья над окружающими доставлял огромное удовольствие.

Без особых приключений добравшись до финальной точки назначения я, памятуя, что внутри вполне себе может переодеваться девушка, постучал.
Ну, или просто там может никого не быть — ключей-то мне Мику не дала!
- Открыто.
Голос спокойный, ноток "оставьте меня в покое" нет. Хотя после вчерашнего...

Лена сидела у стола и быстрыми-быстрыми линиями карандашом рисовала что-то на большом листе ватмана.
- Не помешал?
- Нет, - ответила она, не поворачивая головы. - Не очень.
- Я от Мику... - начал было я.
- Она дома не ночевала. Значит... - она оставила окончание фразы в воздухе.
- Да.

На секунду прекратив чиркать, она повернула голову в мою сторону.
- Прости, что не выражаю бурной радости. Не умею.
В её глазах блеснули слёзы, и она тут же отвернулась обратно к листу.
- Меня Мику послала...
- Правильно сделала.

Прыснула сквозь слёзы Лена.
- За едой.
- О. Это серьёзнее. Ты хочешь, чтобы я тебя накормила?
- Нет. Я тут собираюсь её немного раскулачить, она проговорилась, что с запасом яичной лапши приехала.

- А, ну давай тогда. Её сумка в шкафу.
- Скажи... А у вас тут нет запасной форменной рубашки? А то она просила ещё какую-нибудь футболку её захватить, а я не уверен, что вожатая это оценит.

- Что же у вас там произошло?
- Ничего особенного.

- После "ничего" обычно не требуются запасные рубашки. Сейчас.

Она поднялась и подошла к шкафу, попутно перевернув лист чистой стороной вверх.
Что-то она там рисовала — что-то, что очень не хотела мне показывать.
Немножко потерзавшись выбором между любопытством и хорошими манерами, я решил сделать выбор в пользу манер и, вытащив модный японский чемодан, открыл жёсткую крышку, чуть поворошил вещи — нечто кружавчато-газовое, всё очень небольшое, очень короткое, пересыпанное какой-то пахучей гадостью.
В основном отделении была только одежда и средства гигиены.
Надо же! С серебром. Интересно, а зачем им ТАМ серебро? Убивать микробов?
Откуда ж я знаю? Я тебе что, девочка, что ли?
Закрыв основной отсек, я принялся за второй, больше напоминающий ящичек.
И тут же наткнулся взглядом на несколько коробок из твёрдой плотной бумаги, на верхней крышке которых была изображена мультяшная девочка с ярко-жёлтыми кудряшками.
Мельком подивившись манере японцев дублировать в одной фразе слова из родного джапаниза и английские термины, я прочитал то, что смог разобрать:
- Инстант... Рамен...
Лапша быстрого приготовления — мгновенная. Ох уж эти японские маркетологи.
- Вот, - Лена стояла, протягивая рубашку.

- Правда, она, наверное, будет широковата Мику... Но лучше она, чем футболка.
- Спасибо большое.

- Не для тебя делаю.
Она старательно смотрела в сторону.
Я протянул руку, забирая рубашку, и наши пальцы на мгновение соприкоснулись.

- Что-нибудь ещё? - она отошла на шаг.
- Нет.
- Всего хорошего.
Всем видом показывая, что я её больше не интересую, она уселась обратно за стол и перевернула лист.
Карандаш снова залетал над поверхностью бумаги.
Кажется, я чем-то обидел её.
Ага.
Но чем?
Да так. Проехали.
Проехали так проехали, — закрыв чемодан и спрятав его обратно в шкаф, я, стараясь двигаться как можно тише, освободил храм и прикрыл дверь за собой.

Странная девочка.
У тебя все странные. Мику — ненастоящая, Рыжевская — озабоченная, Славя — без комплексов, теперь ещё и Лене прилетело.
Только потому, что она посмела вдруг не вести себя как робот.
О чём ты говоришь?!
Между висками отчётливо послышался шлепок лица о ладонь.
О, не говори ничего! Ты безнадёжен!
Безнадёжен или нет, но мою скво-быстрый-голос следовало немедленно накормить!
А потому, обернув лапшу в рубашку и спрятав получившийся свёрток подмышку, я заспешил к радиорубке.

Мику даже не так сильно обрадовалась принесённому завтраку, как возможности переодеться.

- Ой, спасибо, Солнышко, выручил! А то тут вожатая заходила, спрашивала, всё ли хорошо, — я такого ужаса натерпелась, пока от неё кукожилась. Ничего, пришлось ей сказать, что у меня живот болит. Ладно, я пока тут суечусь в эфире, а ты сходи, проведай в соседней комнате — я там попросила Электроника воды вскипятить.
- Бу сделано! - бросил два пальца к виску я.

В соседнем помещении никого не было, когда я заходил.
Не было никого там и сейчас.
- Электроник!
- Погоди! - отозвался голос откуда-то сверху.
- Что ты там делаешь?
- Что-что. Пугалку нашу вчерашнюю доделал. Сейчас уста...
Сверху донёсся отрывистый стук — кажется, Электроник всё-таки встретил лбом ту самую балку.
Хорошо всё же, что у меня собственный ангел-хранитель!
Вот-вот! Помни об этом!
- М-да... Понаставили тут! - донеслось с чердака.
Дальше шли неразборчивые ругательства — дистиллированные в духе "ненаучно" и "когда ж всё это наконец закончится", и несколько минут грохота спустя с небесных высей до меня снизошёл Он.
Выглядел он, честно, не очень — весь в той пыли и паутине, что я вчера не успел собрать, на лбу наливается свежая шишка... Красавец, короче!

- Всё! Теперь будет работать как надо. А то мне здесь ещё в следующем году отдыхать, не хочу приехать, а тут всё погрызено.
- Ага.
- Ой, да, - он торопливо пожал мне руку. - Ты здесь зачем?
- Мику просила узнать, что там с водой.
- А, вода. Вот банка, вот кипятильник.
- Так ты не варил?

- Долго провозился.
- Это да.
Злиться на кибернетика не было никаких сил — для этого сперва необходимо было подкрепиться.
Пришлось самому кипятить, самому заваривать лапшичку, чихая от сушёных овощей и экстратермоядерной приправы.
И самому же на импровизированном подносе из оргалита вносить еду моей скво.

- Итадакимасу! - уведомил я, снимая крышки и разламывая палочки.
- Забыл воду поставить? - догадалась Мику.
Я кивнул.
- Рассеянные гении. Итадакимасу.
Она продублировала мои действия и, толкнув локтем магнитофон с долгоиграющей бобиной, опустила палочки в густой бульон.

Некоторое время стояло только прихлёбывание да треск из-за ушей.
Порции были барские, не чета нашим магазинным, но голодного пионера не смутишь большой порцией...
- Как и всё хорошее в этой жизни... - Мику явно кого-то цитировала.
- Да. Ну, что дальше?
- До обеда — эфир, после обеда репетиция, там концерт и до ужина рукой подать. После ужина — дискотека. Видишь? Всё расписано по минутам.
Я хотел было ответить ей, но нас перебили.

В дверь негромко постучали.
- Да, войдите! - отозвалась Мику.

- Эм... Привет, ребята.
- Привет, Лена. Ты к нам с чем зачем?
- Вы разве не на подготовке к репетиции?
- Вообще-то должны. Но мы же радиоведущие, у нас отвод.

- Вот оно как, - Лена развернулась и собралась было уходить.
- Лена! - позвала Мику.
- Да?
- Ничего не забыла?
- Прости?
- Ты же зачем-то приходила?
- Ой...
Лена покраснела, и только сейчас я заметил, что до сих пор она прижимала к груди какую-то папку.
- Я думала, вы на эстраде, но решила сначала вас здесь поискать, и...
Она выдохнула.

- В общем, вот.
Она раскрыла папку и достала оттуда пачку бумажек, которые протянула мне.
- Для стенгазеты.
- Что здесь?
- Ну, тут... Это... Как бы...
Я присмотрелся к бумажкам.
Подвиги тут наши.
В некотором порядке, который для меня был не совсем понятен, в пачку были уложены листки с рисунками от руки карандашом, в которых, приглядевшись, я узнал — себя.

- Вот, - Лена несмело улыбнулась. - Нарисовала.
И правда — нарисовала!

Здесь были нарисованы события дня позавчерашнего.
Сказать по правде, эту-то картинку Лене явно негде было подсмотреть — и, судя по всему, рисовала она её по чьему-то рассказу.
Я вопросительно уставился на Мику.

- А что такого? Это же просто забавная история!
Пожав плечами, я вернулся к изучению карикатуры.

На фоне крохотного музыкального клуба был изображён огромный фыркающий ёжик, несущийся со скоростью доброго локомотива, и за ним, выпрыгивая и приплясывая, бегут два дикаря.
Один узнаваем по обильной волосатости, скрывающей половину лица, — он одет в шорты, галстук повязан прямо на голую шею, а в руке — копьё.
Второй дикарь, вернее дикарка, обряжена в некое подобие юбочки, хотя большую часть одежды, конечно, составляют её длиннющие волосы.

Девушки в голос рассмеялись.
А я протянул картинку Лене и всмотрелся в следующую.
Следующая картинка была скорее для души, чем ради веселья, — никаких вычурных, выгнутых до гротеска черт, всё скромно, благородно, чинно.
Волейбольная сетка, по одну сторону которой стоят Ульяна, Лена и некий безликий пионер, по другую — Ольга Дмитриевна, физрук и Алиса.
- Классная игра получилась, да?
Мячик высоко-высоко в небе, запущен известно кем — неким безруким пионером.
Между прочим, это контрольная подача была! И мы бились за неё минут десять, наверное!
Остановившееся мгновение — развернувшиеся в мою сторону девочки, я, принявший особо острый срез на "лодочки", застывшая в воздухе после удара Алиса...

- Да...

- А я всё пропустила. Ходила, показывала Па, где у нас тут водонапорная башня находится. И зачем она ему...
- Он же инженер, ему такие вещи априори любопытны.
- Не думаю. От работы надо иногда и отдыхать — его слова, между прочим!
Я только плечами пожал и отдал картинку автору:
- Вот это здорово будет смотреться!
- Да, я и сама собиралась в центр полосы запустить, - согласилась Лена. - Вместе вот с этой...
Она кивнула на следующую картинку в моих руках.

Ну, кто бы сомневался. Мои придурковатые подопечные с их вырвиглазными костюмами и вырвиушными песнопениями.
Хотя конкретно на этом кадре отметились те, что порадовали именно синхронностью исполнения.
Ха! Попробовали бы они несинхронно это делать, после пятисотого-то повтора.
На большой сцене, перекрывая её по длине полностью, вытянулась шеренга ребятишек в костюмах с зелёными капюшонами, огромными жёлтыми пластмассовыми клювами и крылышками.
Они делают какое-то движение, но становится видно, что их танец не совсем согласован — кто-то машет чуть сильнее, у кого-то чуть длиннее руки.
А самый крайний справа жмурится от бьющего в глаза солнца, он совершенно не видит зрительский зал, и взгляд у него потому потерянный и потешный.
- Концерт для родителей, да?
- Да... Жаль, сегодняшний набросать не успею уже.

- Значит, попытайся запомнить его как следует — а потом уже дома набросаешь по памяти! А потом покажешь в школе!
- Так и сделаю!
Пачка набросков подошла к концу, всколыхнув память как следует, и я, прикрыв глаза, прогонял перед внутренним взглядом всё, что вспомнилось.
Проводил ревизию богатств, что увезу отсюда с собой — не так уж и важно куда, на местный "материк" или к себе обратно домой.
Не так уж и важно?!
Некорректно выразился, признаю. Но так или иначе, эти воспоминания у меня уже никто и никогда отнять не сможет.
И хвала Рандому, что про некоторые особо пикантные моменты она оказалась просто не в курсе.
Например, про баньку со Славей.
Хотя... если судить по её взгляду... Кое-что она просто решила не предавать огласке.
Или не смогла — ту же гуделку вспомни. Хотя, надо признать, разведка у неё на высоте.

- Значит, волейбол, охоту на ёжика и концерт в номер ставлю?
- Конечно.
- Прекрасно. Вот ещё — но эти у меня вызывают сомнения. Всё-таки...

- ...Очень личное.
Лена протянула мне вторую пачку, перехваченную канцелярской скрепкой.
Первая же картинка заставила улыбнуться — до того хорошо была сделана.
Узнаваемая площадь с бессменно поправляющим очки Гендой, украшенные гирляндами деревья, четыре колонки по периметру воображаемого квадрата, софиты на деревьях.
У самого постамента стоит стол со включённой лампой, по правую руку расположены пульты, вертушки и магнитофон, по левую — какие-то бумажки и кипы пластинок.
Сама ведущая, изображённая в той манере, что в моё время называется "чиби", нарядная, в сине-зелёном обтягивающем платье — и, будто для дополнительного юмористического контраста, в огромных наушниках, спущенных на шею.
Она стоит выпрямившись — хотя я понятия не имею, как художнику удалось создать впечатление балетной осанки на большеголовом человечке! — и небрежно держит левую руку на плече одного очень знакомого пионера.
А другой — грозит кулаком в кадр! Не отвлекаясь, впрочем, и не отворачивая головы от пионера.
Мику прыснула, заглянув мне через плечо.

- Значит, всё-таки нарисовала!

- Имею полное право!

- Имеешь. Но лучше оставь это себе, договорились? Не хочу, чтобы наши танцы попали в кадр.

- Ну... Раз ты просишь... - улыбнулась художница.
Следующую картинку Мику одобрила мгновенно.
Содрогающиеся от басов, подпрыгивающие колонки, рукоплещущий зал — и на сцене она.
Миниатюрная, хрупкая фигурка с длинными хвостами, по-хулигански держащая микрофон, отставив левую ногу назад на носок, она невежливо тыкает пальцем в зал.
Похоже, она только-только разогрелась, начала получать удовольствие от выступления — вон как раскраснелись щёки, вон как блестят глаза.
- Я этого не помню.

- Ты и не должен — это было ещё до твоего появления. Если я ничего не путаю, кадр с открытия смены, да? Я там ещё "Взвейтесь кострами" пела.
Лена кивнула.
- Это однозначно да, - подытожила Мику.
Лена кивнула и спрятала одобренный рисунок обратно в папку.
Следующий кадр был из той же чиби-серии, что и наш с японкой танец, однако в этот раз никаких излишеств вроде лишних людей в кадре — только музыка, колонки, руки на виниле и безликая масса, изображённая несколькими штрихами, на дальнем плане.
Ведущая, как заправский диск-жокей, придерживает наушник у уха, оставляя второе свободным, что-то крутит на микшере, параллельно улыбается и пританцовывает.

- Одобряю! В роли диджея до сих пор мне себя пробовать не приходилось — и знаете что? Мне понравилось!
Дальше пошли в быстром темпе.
Мику в наушниках у микрофона — радиоведущая.
- Ну нет, это то же самое, что и на дискотеке. Скучно!
Концерт Мику у костра.

- Знаете... Это лучше тоже не ставить. У меня с этим воспоминания нехорошие связаны.
Мику бросила косой взгляд в мою сторону.
А я вздохнул. Что ещё мне оставалось?
Мику быстро-быстро пролистала оставшиеся рисунки и, кивнув, отдала их Лене.
- Ты как лагерный фотограф, - похвалил я художницу.

- Да нет. Просто... - смутилась та.
- Обычно фотографии делает дядя Боря-сенсей, но у него совсем нет времени.
Лена немного помолчала, видимо, не зная, как бы повежливее откланяться.
И тут вспомнила:
- Да... И последнее.

- Это вам в подарок от меня лично.
- Та самая картинка!
- Ага, - подхватила Мику.
- Между собой разберётесь, кому она пойдёт.
Наконец-то я увидел, над чем горевала нелюдимая девочка после нашего с Мику вечера.
То примерно, что я и представлял себе, когда в очередной раз попытался посмотреть на себя со стороны — безотказное средство немного сбить мандраж.
А учитывая, что в этот момент ко мне прижималась малознакомая на тот момент японская красотка, ничего удивительного в некотором мандраже не было.
Достаточно симпатичная сцена, подходящая больше для какой-нибудь сценки из фильма, книги или игры, — залитый лунным светом пляж, в котором песок больше походит на снег.
И в самом центре этого снежного поля замерли две фигурки — та, что побольше, ощутимо напряжена, хоть и лежит, забросив руки за голову.
А та, что поменьше, напротив — получает кучу удовольствия, судя по расслабленной позе и заброшенному сверху колену.
- Так ты ещё и ногу на меня забросила?!

- А что было поделать? Ты там нервничал так, что я решила, что ты сбежишь. Вот и пришлось немного подстраховаться.
Они спелись! Сговорились.
Ты этому удивлён? Они же соседки. И, безусловно, подруги.
И учатся в одной школе.
В одной... Что?
Не отвлекайся!
Собственно, танцам Мику при луне я уже даже не удивился — исчерпал свой лимит.
Интересно, а за...
Я в ужасе уставился на Лену.
А её веко медленно-медленно поползло вниз в подмигивании.
Надеюсь, она не нарисовала это!
А я считаю, что не только нарисовала, но и спрятала как следует.

- Лен...
Мне открылась новая, незнакомая доселе Лена — какой она могла бы быть только с самыми близкими друзьями.
Это что значит, меня допустили до тела? В обмен на чёртов компромат?
Лена — шутящая, улыбающаяся. Лукавая.

- Ты меня преследуешь, что ли?! Откуда у тебя столько компромата?!
Может, она маньячка-психопатка и у неё под кроватью огромный топор для разделки мяса?

- Нет. Я просто за Мику приглядываю. А ты постоянно на глаза попадаешься, да ещё и вокруг неё увиваешься!
- Так я тебе и поверил.
- Не верь.
Ну и что с ней делать? Устраивать обыски с ордерами? Или что?
Смириться. Даже если она захочет сделать что-то с этими рисунками — ты для неё уже через день станешь неуязвим.
Так что оставь девочку в покое. Пусть её.
- Ладно. Это вот... - я показал на сцены с объятьями, поцелуями и танцами. - Я заберу, потому что очень личное и память. Ты не против?
- Нет, - она помотала головой.
- А остальные можешь публиковать.
- Хорошо, - серьёзно ответила художница...

...и, одарив нас напоследок улыбкой, выдала:
- Знаете, я счастлива за вас обоих.

И исчезла.