Золотой Клон - Конкурсы

- Тебе незачем извиняться за твою глупость. Я тебя прощаю. Пошли.
- Но куда?
Он выдохнул так, что меня чуть не сдуло.
- Не тупи, дрищ. Тебя все ждут в кабинете начальника лагеря. Шагом марш.
Это конец, да?
Не писай в рюмку! Прорвёмся! Или отбрехаемся...
На ослабших ногах я направился вслед за физруком.

В голове крутились планы, один другого фантастичнее.
Оглушить его ударом по затылку и убежать!
Ага. Если бы ещё знать, куда бить.
Тогда резкий пинок под коленочку и бежать!
Проще тогда было попытаться убежать от него — там, когда он меня звал.
Тогда я не знаю. Сам думай.
Так ничего и не надумав, я продолжал пришиблено плестись в тылу здоровяка.
Мы добрались до здания администрации.

Тяжёлая дубовая дверь грохнула, отсекая звуки вальса, оставляя нас в недлинном коридоре.
Возле самой крупной на банкетке уже потела Ольга Дмитриевна, которая поздоровалась со мной коротким кивком.
"К кому шёл, того и нашёл," - мелькнуло в голове.

- Удачи тебе.
- И почему это прозвучало как надгробная речь? - проворчал я.
- Всё будет хорошо, ты только...

Дверь приоткрылась, и оттуда показалась голова Виолетты:
- Долго ещё ходить собрался... Пионер? Оляш, Боря, тоже заходите.
Ольга Дмитриевна послушно встала и, догнав нас в два шага, втолкнула в святая святых лагеря.

В кабинет начальника.
Чувство сопричастности, поддержки и братского плеча рассыпалось осколками, когда вся святая троица расселась по своим местам, оставляя меня в гордом одиночестве.
Против Лернейской Гидры — кроме меня и троих предателей в помещении обнаружился с десяток человек, облачённых в тёмный твид.
Саныч сел с самого края, у двери — не иначе, чтобы если вдруг что, подскочить и поймать меня.
Большой, грузный и очень глупый человек.
Ну куда, а главное, зачем я побегу?

- Спортсмен, активист и вообще большой помощник, - Ольга заметно волнуясь представила меня собравшейся аудитории и на цыпочках смылась на другой край необъятного стола.
Поймав мой взгляд она чуть заметно кивнула.

- Ну, вот и свиделись, - улыбнулся мне незнакомый мужчина.
Судя по тому, с каким пиететом косились на него немногие мои знакомые взрослые, был это ни кто иной, как самодержец и вседержитель — начальник нашего лагеря.
Похоже, вместо того, чтобы как все белые люди, отсыпаться, пока на улице поливает, он с корабля на бал — то бишь, с дороги сразу на заседание.
Надо бы не забыть потом поинтересоваться, какое у него имя-отчество.
А то сущее паскудство, отдыхать под началом человека и не знать, как его обозвать при случае.
- Вижу, надоело тебе, да? Жмёт, жмёт пионерская рубашечка красавцу, не терпится уже в комсомол, а там и в партию, да?
- Что?

- Я наслышан о твоих подвигах, мальчик, - доверительно понизил голос начальник.
Вкупе с десятком человек, внимающих каждому его слову, выглядело это неуместно комично.
- О том, как чуть ли не с первого дня согласился...
...впрягся!..
- ...помогать. Потом с этой твоей крышей ситуация вышла, прямо скажем, не очень приятная.
- Слабо сказано, кивком согласился я.
Пальцы опять против воли потянулись к подживающему затылку.
- И, наконец, вчерашние твои поиски, когда ты, несмотря на нездоровье, пошёл искать товарища. И нашёл! Вот.
По столу в мою сторону прикатилась глянцевая бумажка с гербовым отрезом и шаблонными строчками.

- Благодарность: администрация лагеря ... благодарит ... за активное участие в жизни лагеря, а также проявленную смекалку, доблесть и честь, - растерянно прочитал я. - И что бы это значило?
Смотри, чувак, это не твоя родная реальность, здесь все эти писульки кое-что значат.
Да ладно.
Насколько я помню, грамоты с медалями, может быть, и не особо котировались в учебных учреждениях, но благодарности — это как значок ГТО, почти пропуск за кулисы.

- Мы не стали писать, что конкретно ты сделал, но если у тебя будет желание, это не будет проблемой. Кроме того, ты не мог бы оставить координаты ВУЗа, куда пойдёшь учиться?
- Зачем?

- Мы хотим отправить разнарядку в твой ВУЗ с просьбой прислать тебя в качестве вожатого.
- Потрясающе. Я уже понял, что вы меня сюда позвали, потому что вам от меня что-то надо.
Нет, а мне что, и правда должны вскружить голову все эти дифирамбы с благодарностями?
Взрослые переглянулись.
- Может, мы уже опоздали? Слишком уж он спокоен, - подал голос сухопарый, сидящий по правую руку от директора, затянутый в серый пиджак с тонкой вертикальной полосой, отличающийся от прочих наличием какого-то необычного значка на лацкане.
- Понимаешь, - развёл руками директор, - у нас тут в некотором роде чепе. А у тебя совершенно особенный статус, поэтому сам понимаешь...
- Понимаю что?
Директор кивнул сухопарому, как бы говоря "вот видите?".
- Проще говоря, нам сейчас по инструкции полагается отправить тебя с Анатолием Ивановичем в райцентр, где, уже предупреждённые, ожидают доктора и психологи.
- Сурово. А в честь чего? - поинтересовался я.

- Механическая травма — раз, - начал загибать пальцы директор. - Сотрясение мозга — два. Пребывание во вредной обстановке — три... Это я про инфразвук, если что.
- Кстати, вы собираетесь с ним что-нибудь делать? - прямо спросил я. - Как-то это не очень, что у вас на территории лагеря рабочая гуделка находится. Это не говоря про то, что там, вообще-то, кружки находятся.
Он поморщился.
- Это не должно тебя волновать. Важнее всего разобраться с нашим вопросом. Инструкции ты слышал, согласно им мы должны посадить тебя сейчас в машину и отправить к докторам и родителям.
- А дальше?
Он пожал плечами.
- Ты — лечиться, а мы — держать оборону против очередной волны проверяющих.
- И вы хотите попросить меня отказаться от претензий? - догадался я.

- Не совсем.
Лица присутствующих вытянулись, как будто я каждому скормил по лимончику.
Ничего удивительного, попасть в зависимость от какого-то пионера и проколоться, дав ему знать о такой зависимости.

- Мы не станем просить невозможного — мы действительно недоглядели и за это готовы понести наказание, - согласился он. - Но мы и о тебе думаем тоже — ведь для тебя лето закончится. Даже если ты здоров как бык, как минимум месяц ты проведёшь на обследовании. Так что если вдруг что, ты себя хорошо чувствуешь и ощущаешь в себе готовность провести смену здесь до конца — просто скажи об этом. Если же нет... Тогда извини.


Я не против осмотра у Виолетты Церновны
Со мной всё в порядке

Голосуем за один из двух вариантов: пишем номер варианта ниже.
Продолжение завтра после 14.00 мск

самонадеянное "Со мной всё в порядке!" может не прокатить, поэтому
1. Согласен на осмотр Виолетты

Первый вариант, но представляю, какой осмотр Виолетта ему проведет

Alex23G писал(а): ↑06 ноя 2023, 09:16 Первый вариант, но представляю, какой осмотр Виолетта ему проведет

Скучный, как и все предыдущие осмотры)
Он там будет как девица-жеманница краснеть и говорить, что он здоров)

Со мной все в порядке

Ledy in red писал(а): ↑06 ноя 2023, 13:32 Со мной все в порядке

я очень за тебя рада

Маркиза Де Лилис писал(а): ↑06 ноя 2023, 13:34

Ledy in red писал(а): ↑06 ноя 2023, 13:32 Со мной все в порядке

я очень за тебя рада

это вариант 2

За осмотр!!!
За здоровьем следить нуно))!!!

По результатам голосования

XblTb писал(а): ↑06 ноя 2023, 05:48 Я не против осмотра у Виолетты Церновны
Со мной всё в порядке

За 1 вариант - 3 голоса
За 2 вариант - 1 голос

Я не горел желанием уехать, особенно сейчас, после вчерашнего путешествия по лабиринту под лагерем.
Но мне и правда лучше показаться хотя бы медсестре.
Опасаешься своего тугодумия?
Тьфу на тебя.
- То есть...
Через пару секунд поняв, что от меня хочет услышать директор, я ответил:
- Да, к вам у меня претензий нет. Но потревожить нашу медсестру я бы не отказался. Осмотреть тщательнее она меня так и не успела.

Директор заметно расслабился и ухмыльнулся.
- Что ж, в таком случае можешь быть свободен.
Я кивнул, взял со стола честно заработанную грамоту и вышел в коридор.

На улице так и бесновалась стихия.
А я, не желая до поры мокнуть, замер в фойе, прижавшись носом к холодному стеклу.
Лагерь просыпался, приходил в себя.
И, похоже, не было ему дела до того, что у самого входа стоит этот жуткий прибор.
Он собирался жить и дальше — и плевать ему хотелось на то, что не всё ладно в Датском Королевстве.
Что от моего ответа зависело — отдыхать им и дальше или до конца смены тянуть спину и бегать с метлой наперевес.
Что на самом деле меня куда больше заботила возможная разлука с одной не в меру деятельной манипуляторшей.
Она слишком много говорила на эту тему, и тон её был слишком пренебрежительным.
Так что и я подыграл ей, рассмеялся, пожал плечами и заявил, что это баловство всё.
...
...
Чертова манипуляторша!
И здесь умудрилась задать мне политику партии.

За спиной хлопнула дверь — видимо, совещание закончилось, и взрослые стали просачиваться из кабинета начальника.
Вскоре, судя по диалогам, в комнате осталось человека четыре, которые и заспорили за плотно закрытыми дверями.
Я не стал прислушиваться — рядом со мной остановилась Ольга Дмитриевна.

- Ну и навёл шороху ты своими геройствами, - улыбнулась она.

- Ты же знаешь, что порядочный пионер не станет заставлять беспокоиться своих товарищей и вожатых?
Я пожал плечами.
- Значит, Шурик непорядочный пионер?

- Вообще-то я говорила о тебе.
- Гуделку-то отключили?

- Неужели не слышал музыку, пока сюда шёл? - удивилась она.
Я кивнул.
Мог бы и сам догадаться, идиот.
- Какие планы в это холодное, дождливое утро? - спросил я её.
А то я бы покемарил минуток триста-четыреста!

- Для начала я хотела бы услышать о твоих похождениях, - начала вожатая. - Если у кого-то тут туго со слухом, то я могу сказать погромче о том, что отпускала только до старого лагеря и обратно!

- Где вы всю ночь шатались?!
- А вам и правда интересно? - заискивающе улыбнулся я. - Мы же вернулись, и не просто так, а с целью поисков.

- В три часа ночи, а потом спали на площади чуть ли не до рассвета! Рассказывай.
Она сняла с вешалки у входа пару дождевиков, один надела сама, другой сунула мне так, что я несколько секунд ловил ртом воздух.

Мы вышли в промозглое летнее утро.
Иногда мне кажется, что я ношу за собой дождь как мантию. Серую мантию — лакмус свинцового колера моей души.
И здесь, среди лета, я ничуть не удивился тому, что непогода всё-таки догнала меня.
На косяке двери, ведущей вон из обители сильных лагеря сего кто-то уже накидал вертикально: "дождь не может идти вечно".
Все дети всегда одинаково реагируют на дождь.
Хотя лично я против того, чтобы навязывать им разную модель поведения искусственно.
Насильственное разнообразие настолько же дерьмовая идея, как и насильственная унификация.
Вот вложить немного ума в головы, чтобы дать человеку понятие выбора — это можно.
Но мы отвлеклись.
Интересно, что чувствовал бы я, окажись и в самом деле семнадцатилетним?

Сопровождаемый красивой девушкой — куда, кстати? В медпункт. Что ж, уже неплохо.
Отговорки.
Отчаянная жажда ррромантики — любое проявление, даже нечаянное, даже косвенное, воспринимается чуть ли не как открытое проявление чувств.
Коснулись друг друга плечами случайно — меня потрогали.
Поцеловала в щёку — а ещё уголок губы зацепила!
Провожает куда-то — у нас свидание!

- Если будешь продолжать смотреть в небо, упадёшь!
А уж если вы оба курите, и ты ей оставил, так как у неё сигарет отродясь не бывало — там вообще туши свет. Косвенный поцелуй же!
Идиот.
Симптом, применительно к девушке называемый «женихаться», применительно к юноше... Хм.

Я шёл рядом с вожатой и рассказывал ей о своих приключениях, слушая свою положенную долю ахов и вздохов.
А относился к этому так, будто она согласилась со мной пойти в кино — а там и кафе навестить, прогуляться в парке и далее по культурной программе, согласно которой ты просыпаешься утром носителем ЗППП.
Да шучу.
На самом деле, несмотря на несколько крайне пикантных ситуаций, возникших между нами, я не мог относиться к Ольге как к девушке.
Видимо, это что-то профессиональное, умение поставить себя как педагога, ответственное лицо, родителя, если хотите.
Славе до такого ещё как пешком до Луны — учиться и учиться.
Она, несмотря на врождённую эмпатию, прокололась на механизмах управления.
Хотя я старательно отгонял мысль о том, что, возможно, я и был целью с самого начала. Вот уж во что я никогда не поверю.
Как многократно уже было сказано вчера — не тот уровень. На безрыбье выбрали, так что радуемся, машем и старательно ценим оказанную честь.

Медпункт оказался ожидаемо закрыт.
Ещё бы!
Виола прождала до утра одного не в меру ответственного пионера и потом, вместо того чтобы поспать, ей пришлось отправляться на ковёр к начальнику.

Мне послышалось, или Ольга и вправду чертыхнулась?
Пусть её.
Так вот, о Славе.
Не знаю как она, а я собираюсь из нашего ненарочного союза выжать как можно больше.
В конце концов, чья это идея была — начать встречаться?
С беседой и мыслями о девушке путь до столовой промелькнул незаметно.

Я невольно втянул голову в плечи, переступая порог.
Изо всех сил стараясь не думать о Славе.
Не думаю, и всё тут.
О ком не думаешь?
Не думаю о... Чёрт!

Когда я притопал в столовую, в ней уже было пусто. Почти.

Внутри меня дожидалась Славя.
Мелочь, но сразу стало приятно на душе.

- Я тебя уже заждалась. Неужто так долго был у директора?
И всё-то она знает!
- Заскочил к нашей многоуважаемой медсестре на осмотр, но так и не выдалось возможности.

Она резко посерьёзнела.
- Почему?
- Ну, думаю, что после бессонной ночи и совещания у директора... - я многозначительно замолчал.
- А сам как себя чувствуешь?
- Полностью здоров.
Ну как полностью...
Цыц!

- Ну и замечательно! - улыбнулась девушка. - А что директор сказал?
Я пожал плечами.
- Предлагали уехать и подлечиться на материке.

Её глаза построжели.
- И ты?
- Разве не очевидно?
Что за идиотские вопросы?
- Разумеется, я согласился и уехал!

- Да ну тебя! - рассмеялась она.
Ну, разумеется. Если девочка задаёт идиотские вопросы, то она просто хорошенькая глупышка, если пытается вами управлять, то заботливая.
А если то же самое пытаешься провернуть ты, то заклеймят тебя, как пить дать, заклеймят — олигофреном и кукловодом. Несмотря на то, что хоть убей, не могу понять, как эти эпитеты могут сочетаться.
За соседний столик приземлился чем-то довольный Сыроежкин и заработал челюстями так, что за ушами затрещало.
Там же облюбовали место Мику и Лена, о чём-то активно шепчущиеся и бросающие взгляды в нашу сторону.
Время от времени их тандем разражался смехом, и всё стихало. Правда, ненадолго.
Минута, может, две, и процесс начинался заново.
Славя некоторое время наблюдала за мной, склонив голову набок, подпирая щёку ладонью, по-бабьи так, мило, а потом устала молчать:

- Вот.
Под носом у меня оказались три листа формата А4 с машинописным текстом.
Первый из них гласил, что Мироновой Ольге Дмитриевне сделан строгий выговор за сбежавшего пионера, покалеченного пионера и самую чуточку помятую пионерку. Двух.
Следующий, напротив, сообщал, что благодаря успешной работе, проведённой вожатой с родителями, младшими отрядами и штатом лагеря, удалось локализовать повреждения от гуделки, за что ей выносилась благодарность от лица администрации лагеря.
Ну и третий листок был точной копией моей благодарности. Разве что без пафосной геральдики на подложке.

- Ты теперь на особом счету, - улыбнулась девушка.
Угу... Герой — штаны с дырой.