Золотой Клон - Конкурсы

Она отвела меня к столику, где Лена старательно держала два места, более или менее успешно отбиваясь от попыток Электроника угнать свободный стул.
- Привет.

- П-привет.
Лена немного покраснела, когда я подошёл, но сделала вид, что ничего не произошло, и, в дальнейшем игнорируя меня, обратилась к Мику:
- Место я придержала. Спасибо. Я могу идти.

- Конечно-конечно, Леночка, спасибо тебе огромное!
Нелюдимая девочка кивнула и пропала с радаров — будто сквозь землю провалилась.

Электроник, который уже успел понять, что ему тут ничего не обрыбится, также поспешил освободить территорию.

Мы сели рядом, касаясь друг друга коленками под столом.
Рисовая каша-ризотто, чай и два бутерброда с сыром — завтрак на все времена!
Вознеся молитву Рандому за ниспосланные ништяки, я воткнул ложку в белую массу на тарелке и некоторое время молча шевелил челюстями.
- Солнышко, а ты что делать будешь?
- Кхм...
Степенно дожевав, я обернулся к Мику.
- Прямо сейчас?
- Да!
- У меня в планах доесть кашу, потом взяться за чай...

- Прекрати! - она опять нацелилась шлёпнуть меня пальцами по лбу.
Но её отвлекли.
- Меня не волнует! - донёсся до нас голос вожатой. - Или ты хочешь пообщаться с директором о драках на территории лагеря?
Мы резко обернулись к источнику шума.

И я почему-то ни капельки не удивился тому, что увидел.
Алиса, кто ж ещё.
Признаться по правде, я считал её репутацию сорвиголовы и творца проблем окружающим малость дутой — ну, как это обычно бывает.
Ты создаёшь себе репутацию несколькими хорошо выверенными поступками, после чего можешь расслабиться и дать репутации поработать за себя.
В межличностных отношениях это не панацея, потому что рано или поздно ты всё равно где-нибудь облажаешься и не успеешь вовремя масочку накинуть.
А вот в связке "индивид-социум" это работает просто замечательно.
Особенно если ты чёртов интроверт и любому другому досугу предпочитаешь тот, что требует сольной работы — даже тогда, когда вопрос заходит о выстраивании каверз.
Но, похоже, Алиса полностью соответствовала тому, что о ней говорят.

Она стояла перед вожатой, опираясь кулаками о стол, и что-то цедила исподлобья.
А та всё говорила и говорила что-то.
- Как думаешь, что случилось у них? - шёпотом спросила Мику.
Я пожал плечами.
- Кто ж её знает. Наверное, опять что-нибудь учудила ночью. Генде, там, на лбу неприличное слово написала или ручки дверей сажей намазала.

- Это да! Алиса может такое.
- Может-может. Главное, в такие моменты держаться подальше от неё — она притягивает неприятности просто по факту.
"Ой, что-то знакомая характеристика!" - не преминуло съязвить подсознание.
Не о тебе ли можно сказать в точности то же самое?
Я опасен только для самого себя, людям, оказавшимся в эпицентре моей неудачи, не угрожает абсолютно ничего.
Ага-ага, исключая порчу, сглаз, семь лет безбрачия, энергетическую пиявку и что там ещё эти шарлатаны из газет всё грозятся снять.
Но это же неправда!
У тебя нет достаточно длительной выборки по целевой аудитории, ты не можешь говорить с точностью. Может, твоя неудачливость прилипчива, и ты Мику только что прокатил с парой удачных альбомов.
Так, этот цирк перестаёт быть смешным. Я — не приношу неудачи!
Если ты не приносишь неудачи, значит, должен приносить удачу. Докажи. Неудачник.
Бросив напоследок образом с длинным высунутым языком, подсознание смолкло.

Мику поднялась из-за стола и поманила меня за собой:
- Пошли фильмы смотреть?
- А как же радио?
- Какое радио в дождь? Фильмы смотреть пошли, а то я без тебя включать не умею.
- Как прагматично.

Мы рассмеялись в тон и, взявшись за руки, как две первоклашки, отправились навстречу новому, дождливому, сырому, пасмурному — но тёплому — дню.

Дню, где нашлось место всему, веру во что я утратил много-много лет тому назад.
Надежде.
Участию, неравнодушию.
И любви.
Мику.
Я искоса смотрел на неё — на то, как мокрые волосы облепили лицо и сквозь пряди сверкали донельзя довольные, счастливые глаза.
И от мысли, что причина этому неукротимому счастью — я, хотелось сделать что-то миру взамен.
Проморгаться от нечаянной рези в глазах и подчинить воле причинно-следственные связи, раздавая каждому не по заслугам или свершениям — а по тому счастью, что способна вместить его душа.
И в первую очередь — этой девочке, что очень по-своему, но от чистого сердца дарила мне всё, что только могла подарить.
И это само по себе значило гораздо больше, чем можно было бы выразить любыми словами.

Опять вспомнился утренний сон — с тем, как бегу за ней с миллионом пакетиков, взрослой, красивой, уверенной в себе.
Это так гармонично сочеталось с новой картиной, что я не заметил перехода.
Я потею за кулисами, грея бутылочку с водой в руках, чтобы ненаглядная не застудила связки, на всякий случай держу в руках плед-полотенце, чтобы обтереть её, разгорячённую после танцев на сцене.
И беспокоюсь за неё — слышал уже, на что способны фанаты, если прорвутся сквозь оцепление, — и горжусь ей невозможно.
- Мику.
Мы бежали через весь лагерь, но у самого входа в клубы я остановил её и развернул к себе.

- Пошли под навес! У меня все волосы вымокли! - прокричала она.
Впрочем, не выглядевшая особо расстроенной из-за того, что хвосты впитали в себя пару кило дождевой воды.
- Нет, погоди. Я хочу сделать кое-что.
- Что?
- У нас столько романтики, как будто кто-то сидел досужий и палец к пальцу, строка к строке подбирал события, — и жутко становится от того, кому хватит ума или власти провернуть такое, но...

- Солнышко, говори по-русски, я по-русски тоже понимаю.
- Я говорю — сначала пляж, закат. Вчера луна и наш поцелуй. А сегодня вот — дождь.
- Ну так это же прекрасно! Надо ловить такие фрагменты, пока они идут чередой!
Что, правда решился?
Отвали.
Нет, ты хорошо подумал?
Отвали, я сказал.
- Мику.
- Да, что такое?
- Мне кажется, я в тебя влюбился.

Девушка на некоторое время впала в эдакий кататонический ступор, выйдя из которого не нашла ничего умнее, как спросить:
- Кажется?
- Вообще-то нет. Я в этом уверен абсолютно точно. Насколько вообще можно быть уверенным в таких вещах.
- Ух... - она помахала ладонью перед лицом. - В-вау... Знаешь, эээ, мне, наверное, надо будет немного сжиться с этой мыслью, хорошо?
- Да, конечно... - уныло кивнул я.
Ей надо сжиться... Ну кто бы сомневался. Она почему-то не помнит меня. Да и не только она одна. Хотя, по правде говоря, у меня тоже что-то с памятью.
Тут помню, тут не помню!
- А пока пойдём смотреть кино!
- Пойдём...

В рубке было сухо и тепло — сбросив дождевики на распялке у входа, мы оставили там же нахватавшуюся воды обувь и босиком прошли в святая святых.
Радио в дождь не критично. Вернее сказать, оно даже вредно, так как отвлекает пионеров от перемещения перебежками между домиками, туалетами и столовой.
Поэтому диджей может позволить себе побездельничать.
И, соответственно, приближённый к нему — не знаю, как это называть, помощник? Соведущий?
Так или иначе, в этот раз канал был уже настроен, осталось дождаться только разогрева аппаратуры, и несколько минут спустя новенький "Панасоник" утробно сглотнул VHS-подарочек с продолжением приключений Марти Макфлая и дока Брауна.
- Назад в будущее — 2. Значит, есть и первая?
- Есть, но там про путешествие в прошлое, не очень интересно, - ответил я, подготавливая места для просмотра фильма.
Фильмы для меня, особенно хорошие, всегда находились примерно на одном уровне с хорошей книгой.
Творения Земекиса, Дарабонта, Нолана отличались не только неплохой развлекательной частью, но и эдакой философской подоплёкой, раскусить которую удавалось далеко не с первого раза.
И всякий раз, пересматривая эти фильмы, я открывал в них для себя что-то новое.
В частности, эта же Делориан, которую я смотрел запоем всю трилогию, в прошлый раз натолкнула на размышления об этике помощи самому себе из будущего.
Всякий может сказать, что машины времени не существует — иначе он хотя бы раз в своей жизни мог бы столкнуться с самим собой, получить весточку из двадцать первого века или обзавестись эдакой шпаргалкой в суперобложке от "Oh LaLa".
Но что-то пока таких не встречалось. Либо они очень, очень хорошо шифруются.
Ты сейчас сам как живая Делориан, если позволишь это сравнение.
Все шпаргалки у тебя в голове — так и дерзай.

Ретро-футуристика всегда смешна.
Ты выглядываешь в окно и понимаешь, что верновские гигантские паровозы вряд ли нашли бы место в современном мире, стремящемся к максимальному КПД.
Что люди никогда не наденут крылья, с куда большей вероятностью забросят за спину джет-паки или сядут в парапланы.
Возможно, людям будущего будут смешны и наши представления о том, во что превратятся технологии, — и некий мой двойник образца двадцать второго века будет снисходительно поглядывать на все эти наши прозрачные гнущиеся телефоны, беспроводную раздачу интернета и смартчипы вместо паспортов — то, что пять лет назад предрекали футуристы, а на данный момент полным ходом внедряется повсюду.
Аналогично, в фильме было несколько находок, которые даже с позиции обитателя двадцать первого века выглядели достаточно свежо, — но всё больше было того, на что без слёз не глянешь.
Но обо всём по порядку.

Для начала следует отметить, что нам досталась кассета из тех, что переписывали и переписывали десятки раз, поэтому я совершенно не удивился, когда из динамиков видеодвойки после вступления заслышался с детства знакомый голос Володарского.
Нос с прищепкой, характерное проглатывание окончаний. Мммм... Вкус детства!
И тем забавнее было проводить параллели того, что происходило на экране, с тем, куда почти дожил я.
Во-первых, той долбанутой, пёстрой моды, которой пугал Земекис, так и не приключилось. Спору нет, по подиуму ходили расфуфыренные попугаи, но я вас умоляю — кто станет носить то, что носит придурок с подиума?
Увеличившаяся оперативность газет — здесь правда! Чистая, натуральная и нерафинированная.
Да что там, я сам не одну сотню раз стоял, регистрируя смартом какой-нибудь любопытный момент вроде северного сияния над городом, выставления оцепления ОМОНа во время визита околофутболистов из других городов или весёлого матерка раздатчиков газеты "Метро" на Площади Восстания.
Либо фото, либо видео, либо твит — оперативность новостных лент поражала, а если купить себе электронную книгу с возможностью сбора каналов новостей, то и новости всегда будут чуть ли не несколькосекундной свежести.

Самозатягивающихся ботинок так и не завезли, зато вояки рассекретили несколько технологий, и из Скандинавии через Северную Столицу хлынули на просторы России-Матушки шмотки, в которых нельзя замёрзнуть и в минус пятьдесят, непромокаемые, на мембране, не дающей хозяину потеть и уставать.
Так что я, влезая в свои "Гриспортс", без проблем подшнуруюсь вручную, зато уверен абсолютно точно, что сколько бы я ни стоял на остановке — я не простыну и не промокну... Что втрое критично для нашей лютой волости, где влага чаще всего не падает с неба, а носится облаком взвеси по улице, забираясь под одежду тех, кто недостаточно утеплён.
Со скейтом, разумеется, ничего не получилось — нецелесообразно. О, разумеется, если у внезапного фаната вдруг есть несколько лишних миллионов мёртвых американских президентов, то специалисты могут построить ему некий павильон...
Но куда рентабельнее подвесить магниты под направляющие и запустить маглевы, как это сделали умники с родины Мику, водрузив целый состав на магнитные подушки и разогнав его до шестисот километров в час.

Зато в том, что касается реклам — это да, тут мы смогли.
Человечеству вообще свойственно преуспевать в самых бесполезных отраслях — маркетинге, рекламных технологиях, прочих масс-медиа, призванных обмануть ближнего своего.
Поэтому современного обывателя уже не напугаешь той акулой, что попыталась откусить кусочек от Марти, — нет, он презрительно фыркнет и спросит "а что, полигонов побольше не завезли?", и пойдёт себе дальше по своим делам, развращённый сверхреалистичной компьютерной симуляцией из Силиконовой Долины.

- О чём задумался?
Мику с трудом оторвалась от сценки с погоней на ховерах над бассейном и посмотрела на меня.
- Да так... Умиляюсь человеческому гению.
Я взял её ладонь и поднёс тонкие, чуткие пальчики к губам.

- Ты как мой папочка заговорил — люди стремятся к покою и стабильности, ля-ля-ля... А по-моему, это скучно. Доза хаоса должна быть у каждого в жизни, нельзя постоянно жить по плану. Вот ты, например, явно не планировал встретить меня в лагере? Или...
Она лукаво улыбнулась, подвесив окончание фразы в воздухе.
- Разумеется, нет. Это произошло случайно, - честно ответил я, имея в виду тот раз.
- Слово сказано.

- Случайность. Я хочу больше случайности. Я не хочу покоя, болотца или тихой гавани.
- Да, ты хочешь скакать по сцене.
- И я хочу, чтобы ты ждал меня за кулисами.
- Так это будет уже некоторая упорядоченность, не так ли?

- Глупый. Жизнь на сцене — это один большой бардак. Внести туда толику порядка — не значит сделать всё остальное таким же. Наверное, ты в очень скучном, спокойном мире живёшь, раз для тебя это не только привычно, но и норма.
- Э... - протянул я. - А есть разница?
- Конечно, есть!

Для тебя привычно уже, что твои соседи сверлят что-то у тебя над головой, — ты с ними ругаешься, но это бесполезно, они продолжают сверлить. Разве это норма?
Норма — это делать с утра зарядку и бегать пару километров для разогрева организма. Но оно тебе совершенно непривычно.
- Разница в том, что однажды мы станем друг другу нормой, но вряд ли привычкой. Понимаешь? - поддержала выпад моего внутреннего голоса Мику. - Но если мы собираемся общаться и дальше после лагеря — нам придётся что-то поменять, слишком мы из разных миров.
- Миров... - повторил я задумчиво.
- Слушай, а я же, по сути, ничегошеньки об одном симпатичном юноше не знаю, непорядок, срочно исправлять!
- Ты хочешь, чтобы я о себе рассказал?

- Да!
Она захлопала в ладоши в приступе энтузиазма и повернулась ко мне полностью.
- Ага... - медленно начал я, аккуратно подбирая слова.
- Тогда в первую и самую главную очередь ты должна обещать мне две вещи: не смеяться ни над чем, что здесь услышишь.
- Это легко, солнышко, обещаю-обещаю! Какая вторая вещь?
- Не то чтобы я настаивал на безоговорочном доверии, но... Просто пообещай мне, что не побежишь вызывать дюжих дядек в белых халатах с галоперидолом, хорошо?

- Бака... Конечно, обещаю.
- Что ж...
Я сделал несколько глубоких вдохов.
- Понимаешь... Дело в том, что я из будущего.

- Так... Стоп. Я обещала не смеяться, не звать санитаров и вообще надо тебе верить...
- Да.
- Но ведь это бред какой-то! Ты что, как эти вот? - Мику махнула рукой в сторону телевизора. - Или как ваша Алиса Селезнёва? Невыносимо развитая наука и социализм?
- Что-то вроде этого. Только нет у нас ни невыносимо развитой науки, ни половины этого барахла на экране.
С неба не грянул гром и не поразил не в меру болтливого пионера, поэтому я осмелел.
- Понимаешь, я не совсем уверен, что я из будущего вашего мира. Есть несколько вещей, которые я очень хорошо помню.

- Помнишь?
Я кивнул.
- Но ты же...
- Не из такого отдалённого, как Селезнёва! Относительно текущего момента это пара-тройка десятков лет тому вперёд. Чёрт, да если поискать хорошенько, то прямо сейчас можно обнаружить где-нибудь в Москве голоштанного меня, пешком ходящего под стол.
- Я много читала про такие вещи! Там же парадоксы, встреча с самим собой, и...
- И потому я здесь, а не где-нибудь ещё. Наверное, я бы помнил, случись мне как-то летом в конце восьмидесятых путешествовать в пионерский лагерь где-то на югах!
- Ладно, вселенную от коллапса мы уберегли.

Мику подтащила табуретку ко мне поближе и вцепилась в руку.
- Время рассказывать о самом интересном!
- О чём?
- Ну... Как там? В будущем?
- В твоём или моём?
- А ты и про моё будущее знаешь? - восторженно выдохнула она. - А расска... Хотя нет.

- Что?
- Не надо ничего про меня рассказывать. Я хочу сама.
- Да я и не знаю ничего! - запротестовал я.
Вообще-то, знаешь...
Что?
То, что ты третьи сутки порываешься вспомнить. Впрочем, я ничего не скажу, иначе обвинишь меня в спойлерах.
Я ничего не понял.
Вот и хвала Рандому. Всё, можешь отвисать — девочка заскучала.
- Ладно, не будем про тебя, будем про меня.

- Да!
- Итак, моё будущее, из которого я сбежал в местный рай, — это вечная зима с небольшими перерывами на весну и осень. Лета нет, даже когда на улице жарко, ты не можешь отделаться от впечатления, что вокруг октябрь — настолько отстранённо выглядят окружающие.

- Мир плавно уехал в корпоративную эпоху — с лежачими полицейскими, грошовым высокоскоростным интернетом через операторов связи и подъездами с лампочками, что включаются от детектора движения.
- Ух, как технологично!
- Вроде того. Мы стараемся воспитывать в детях вечные ценности, но они после урока идут на анонимную доску, где им калечит психику какой-нибудь толстый урод с зашкаливающим чувством цинизма и собственного величия. Ему плевать на то, кто ты и что ты. Самое главное для него — это просто убить время. А под каким соусом, это уже вопрос вторичный. Идеально, если ты немного потрепыхаешься — но и в этом случае ты не избежишь хамства и ненависти. А если попытаешься сопротивляться... Для нас придумали службы знакомств и поиска знакомых, чтобы мы не плакали кровью, думая о собственной ненужности. Как же ненужности, если у тебя сто лайков на фотографии?!
Я перевёл дыхание.

- Невероятно развитая наука — это скорее наука образца нынешнего времени, когда человеку советскому есть зачем стремиться в небо. Наука будущего — это асприновские корпорации и корпоративные войны. Погоня не за долларом даже, а за коэффициентом полезной деятельности, взгляд в небо заменился взглядом в графики выработки. Проблемы растут обвальным снежным комом — и чем больше экспертов мы придумываем, тем больше трудностей становится. Сама посуди — я никогда до двадцати лет не слышал таких слов, как "психоаналитик", "стресс", "холестерин" и "аффект". Лекарей человеческих душ стало больше, чем лекарей тел, но всё больше народа сходит с рельсов, не выдерживая темпа гонки, забывая отдыхать, пытаясь даже не прокормить себя — а остаться на плаву. Каждые 40 секунд по статистике ВОЗ в окно выходит один человек. Затаи дыхание — две минуты, которые можно не дышать без ущерба для здоровья, — и за это время на Земле стало на три уникальные Вселенные меньше. Полёт на Марс провалился, как и мечта о Селена-сити, зато "Гугл" выпустил очки виртуальной реальности, которые могут продемонстрировать неотличимую от реальности компьютерную симуляцию. Каждую неделю в среднем на земле вымирает один невосполнимый вид флоры-фауны, и наши дети никогда, кроме как на картинках, не увидят некоторых прекрасных животных. На улице можно сломать голову и замёрзнуть насмерть, и никто даже не почешется, зато загранпаспорт теперь с чипом и голографией. Старая мораль оказалась ненужной, и мы вернулись к первобытно-общинному насаждению права сильного, в порядке вещей встретиться в клубе и переспать или залететь и пытаться привязать к себе интересного мужчину. Иметь в протягиваемой для рукопожатия ладони красную банкноту при общении на любом уровне считается правилом хорошего тона — и плевать, что помеченная радиометкой купюра будет отслеживаться через спутник на карте, и ты лично напишешь об этом в блоге через несколько секунд. Да, мы шагнули вперёд в технологическом плане, но духовного ренессанса не получилось. Напротив, мы деградировали до состояния средневекового общества — хотя бы в том, что касается отношения к ближнему своему.

- Я называю это техносредневековьем, и нам не хватает только высокотехнологических паладинов, которые игни ет ферро выстроят по струнке правительства стран. Вот только и такого никогда не случится — так как в моде теперь точечные операции втайне спонсируемых государствами отрядов наёмников, экипированных по последнему слову военной техники. А любого, кто осмелится поднять голову и повысить голос, тут же побегут призывать к миру те самые "Блэкуотер" сотоварищи. И призовут так — что никого живого не останется. А если не хватит пехоты, пустят самолёты сначала с фугасами — а потом и ядерным оружием. Ты помнишь Хиросиму?

- Эпоха торрентов, пиратского контента, идей, теряющих авторство несколько миллисекунд спустя после нажатия на клавишу "отправить". Эпоха смытых, смазанных границ между провинциями и столицами, насаждения высококласcной симфонической музыки и трёхэтажной матерщины и поливания друг друга грязью на анонимных сервисах. Эпоха картона, пластика и усилителей вкуса. И способности синтезировать абсолютно всё — от музыки... До любви.
- И ты там живёшь?
Я пожал плечами.
- Я привык. Как мне кажется, я занял единственную позицию, при которой можно остаться собой, но не скатиться на самое дно.
Ты сидишь в тёмном пыльном помещении, общаясь только с монитором, — и после этого говоришь, что ты не скатился?
Зато я хотя бы остался собой.
Мику отодвинулась, с ужасом глядя на меня.

- Но это какое-то лютое средневековье! Без меча лучше не выходить на улицу и всё такое...
- Нет, оружие у нас всё ещё запрещено, хотя и можно выправить разрешение и приобрести себе что-нибудь огнестрельное.
- И вот в такое будущее я живу?!
Кажется, она полностью отказалась от мысли "подыграть" не в меру расфантазировавшемуся мне.
- Я этого не говорил. Во-первых, как я уже сказал, нет абсолютно никакой уверенности в том, что я из будущего твоего мира, так как слишком много нестыковок — возьми того же Генду и некоторые архитектурные особенности, которые ни один ГОСТ моего Cоветского Союза не пропустил бы.

- Это всё ещё слабое утешение...
- А во-вторых, я описывал будущее моей страны. Ты, как наполовину японка, с очень большой вероятностью будешь жить на исторической родине матери. Это почему ещё?
- Потому что в Японии не стреляли на улицах в девяностые. И если для тебя хоть что-то значат жизни твоего отца и матери, ты не пустишь их в то, что историки будущего обзовут "первоначальным накоплением капитала девяностых" и "диким капитализмом".

- Почему?
- Потому что вряд ли ты хочешь, чтобы однажды в распахнувшуюся дверь офиса твоего отца посыпались придурки с автоматами Калашникова — и не суть важно, в нечистоплотности ли начальства дело и вами заинтересовались в ОБЭП или просто устанавливается новая криминальная власть, — пулю получить можно с одинаковой вероятностью в обеих ситуациях. Поэтому, пока вы ещё выездные — лучше возвращайтесь в Японию, очень скоро калитка захлопнется.

- А как же ты?
- Я?
- Как ты выживать собираешься в описанном бардаке?
- Дипломатические каналы, Мику, — это не ворота, куда можно протащить кого угодно. Если меня не вышвырнет обратно домой, мне потребуется некоторое время на интеграцию в местный социум, выправление документов и...

- И — без меня...
- А ты хочешь остаться со мной?
- Да!
- Мику, ну я же уже сказал... И потом, ты где сейчас обитаешь?
- Да нигде в целом, но можно подать документы куда угодно, Па обещал помочь.
- А если нельзя? Если тебя куда-нибудь в Москву поселят?

- Глупый... Ты же сам сказал, что нигде не закрепился, — значит, можешь начать с нуля на любом месте.
Она с таким обожанием посмотрела на меня, что очередной аргумент в пользу расставания застрял у меня в горле.
- И ты...
- Собираюсь остаться рядом с тобой, и будь что будет. К тому же...

Она подмигнула.
- С моей помощью тебе будет гораздо проще стать частью общества. Во всяком случае, если Па разрешили пустить под... как там это называется... Стальная гардина?
- Железный занавес.
- Ага. Если отцу разрешили провезти дочь-иностранку за железный занавес и даже определить в один из лагерей, то с тобой явно что-нибудь придумать можно.
Её аргументы были неотразимы.
С ней согласилось даже моё раздвоение личности.
Да, по правде говоря, и спорить-то особо с ней не хотелось — что я, дурак, что ли, отказываться от компании девушки, в которую по ушки влюблён?
Маховик памяти качнулся, перед внутренним взглядом начали выстраиваться модели развития событий — пока на уровне грёз, без особой детализации и связной причинно-следственной, ощутимая цепочка от отъезда до получения на руки билетов в гости к её матушке более или менее начала прослеживаться.
Если бы не одно "но".
- А что, если меня вернут обратно?

- Тебе обязательно было всё испортить! Ну, не знаю, что тогда. Давай тогда контакты друг другу оставим.
- Как ты себе это представляешь? Ты напишешь мне на ладони телефон, по которому я позвоню в своём времени неизвестным людям?

- Беда... Вот! Давай ты напишешь мне свои контакты, про которые ты говорил, чтобы я могла с тобой связаться в будущем.

Я поискал глазами карандаш и листочек, а Мику вернулась к просмотру кино, половину которого она благополучно проболтала со мной.
Думай... Думай, голова, картуз куплю. Если нас разнесло на разные точки земного шара, да ещё и по хронологии наблюдается некий гандикап, — что есть смысл оставлять "девочке с каналами"?
Да всё подряд! Только укажи год, когда что у тебя появилось.
Разумно. Значит, почтовый адрес... Индекс, помнится, у меня так и не менялся, но до пятого года я жил в другом районе. Вряд ли вспомню.
Дубинушка, центральный же район. Три последних цифры — нули, три первых — код города.
Логично. Значит, так и напишем...
Вытащив от усердия кончик языка, я выводил адрес за адресом — где когда-либо жил, когда-либо задерживался.

При поддержке подсознания даже умудрился вспомнить деревеньку, где жила орда родственников отца — седьмая вода на киселе, — её адрес и название, хотя и был там всего дважды в самом что ни на есть раннем детстве.
По-моему, ерунда получается. Ведь я бы точно помнил, что ко мне в гости в детстве приезжала какая-нибудь девочка. А уж красотку вроде Мику запомнил абсолютно точно!
Пилите, Шурочка, пилите. Вполне возможно, мы сейчас находимся у истоков временной петли и воспоминания о встрече появятся со дня на день.
Сильно в этом сомневаюсь.
Не отлынивай! Всё пиши.
Листочек плавно скрывался под самым страшным кошмаром любого сетевого анонимуса — я писал на себя самый откровенный компромат, всю подноготную, от и до.
Пожалуй, даже тогда, когда мне довелось волею судеб быть причастным к гостайне, я не писал про себя автобиографию в таких же подробностях.
Не сачкуй, кому сказано!
Да не сачкую я... Так. Асечный клиент впервые на компьютере появился в конце пятого года, семизнак... Ещё номер — девятизнак... Десяток почтовых ящиков, которыми когда-либо активно пользовался. Джабберы, конференции, мамблы. Восьмой год — скайп.
Что ещё?
Если бы ты хотя бы раз в жизни пользовался какими-нибудь социальными сетями или службами знакомств, придурок... Но нам же это не нравится, мы нос воротим от вконтактиков.
Про соломку поговорку напомнить или так заткнёшься?
Заткнусь. Всё написал или что-нибудь ещё будешь?
Да я бы ещё пару-тройку форумов указал, где в годы юности обитал, но на листочке больше не осталось места.
И так достаточно. Свыше десятикратного запаса прочности начинается сплошное баловство.
Отдавай девочке свою анкетку, и собирайтесь давайте на обед.
Уже?

Я кинул взгляд на часы и был вынужден согласиться с правотой внутреннего голоса — часовая стрелка уже вплотную подобралась к отметке "2".
- Вот. Держи, - я протянул бумажку, сложенную вчетверо. - По возможности перепиши куда-нибудь, а то знаю я, как быстро истлевает то, что читают часто. А до той поры не потеряй, хорошо?
- Конечно!
Мику развернула бумажку и по диагонали пробежала глазами.
- Почерк у тебя хорошо читается. А что такое скып?
- Что?
- Ну, вот. С-к-ы-п-е. Последняя буква не читается.
- А, это скайп. Очередное средство общения, потом поймёшь. Но нам пора.

- Обедать? Я тоже проголодалась.
Тебе бы поучиться у неё! Ни одного глупого вопроса не задала!
Цыц. Твоё дело терпеть и сносить лишения.
И вести летопись твоих глупостей, не забывай.
В это время от столовой донёсся звук горна.
- Именно.
На всякий случай я извлёк кассету из проигрывателя — разогрев аппаратуры с плёнкой частенько приводил к зажёву — и отключил телевизор.
- Ничего не забыли? - я огляделся по сторонам.