Золотой Клон - Конкурсы

- Я совсем не против, чтобы мы делали это почаще.
- Танцевали босиком?
Смутившись от откровенности Мику, я совершенно растерял все мысли.
Да ещё эта фразочка про четыре дня...
Так что мало удивительного в том, что я сказал глупость.
- Обещаю танец по первому зову.
- Какой же ты у меня глупый.

Она сложила вместе указательный и средний пальцы — и звонко шлёпнула мне по лбу!
Не больно, не обидно... Но я сразу почувствовал её правоту.
Как будто раньше не чувствовал. На уровне феромонов.
На уровне эмпатии.
Говорят, что если ты любишь кого-то, то всё, что находишь в нём, считаешь достойным восхищения.
То, как он ходит, разговаривает, дышит.
Мелкие привычки, вроде попыток сдуть локон с носа, ты считаешь очаровательными.
Поток сознания, льющийся без остановки, оцениваешь как некую дружественную тебе тёплую среду, куда ныряешь по самые ушки, позволяя себе растворить собственное "я" в мыслях другого.
Что уж говорить про такие вещи, как запахи и вкусы.
С дорожки донёсся какой-то шорох, и Мику повернула голову.
Словно в замедленном кадре я видел, как поворачивается подбородок, как напоенная матовым лунным светом белоснежная кожа становится ещё на миллиметр ближе.
И там, где она приобретает прозрачность, быстро-быстро колотится жилка.
"Да она же волнуется!" - успел подумать я прежде, чем произошло странное.
Кто сделал движение навстречу, неизвестно. Но я успел сделать короткий вдох.
И выдох. Расстояние от её шеи до моих губ сократилось до нескольких ангстремов.
Я успел только заметить, как по мрамору кожи пробежали огромные мурашки.

Мику пискнула и обмякла в моих руках.
А я не удержался на ногах.
И мы загремели на пол.
Наверное, я потерял сознание от удара.

Хотя, когда открыл глаза, оказался...
Сверху.
"Я же её раздавлю!" - испугался я.
Очень своевременно.
В любом случае, я постарался убрать вес собственной тушки с хрупкой японки.
Опёрся руками о доски, попытался разогнуться...

И тут она открыла глаза.
А я вдруг ощутил её — всё, чем мы соприкасались сквозь одежду.
Я же практически сверху на ней оказался.
А она протянула руку и погладила меня по щеке.
Между нами были считанные сантиметры.
И ни та, ни другая сторона не спешили сблизиться.
Мику — потому, что была снизу.
А я... Ну, я просто не мог никак наглядеться.
- Нравлюсь? - лукаво улыбнулась она.
- Ты симпатичная, - нейтрально сказал я.
- И это всё?
Тут уже я не удержался и улыбнулся.
- Попалась.
- Я поддалась.
Мы опять замолчали.
А я вдруг вспомнил про то, что она сказала насчёт поцелуев при луне.

- Тебе удобно? - не двигаясь с места, спросила она.
- Очень.
Я разрывался между желанием смотреть в глаза и следить за губами.
В какой-то момент меня вдруг переклинило на мысли о том, что же будет, если мне хватит решимости и...
Как будто у тебя есть выбор.
- Очень хорошо, что тебе удобно, - с намёком произнесла она.
Я не видел, но готов был поклясться — её глаза сияли озорством.
- А тебе?
Вопрос был глупый, спору нет.
- В целом комфортно, спасибо. А после того, как ты разрешил мне дышать, так и вовсе здорово. И нет, я не ударилась, если тебя это интересует, — вовремя подогнула голову.
Всё это она произносила невозможно вежливым голосом.
Наблюдай я всё это с экрана во время просмотра какого-нибудь фильма, улыбался бы не переставая дурости главного героя.
Но проблема оказалась в том, что сейчас героем выступал я сам!
Ну так не тупи уже!
- Ты можешь встать в любой момент, когда будешь готов, - продолжила она. - Но если у тебя ещё остались какие-то дела...
Здесь она, уже не скрываясь, улыбнулась.
- Я могу подождать.
Дела...
Девушка вздохнула.
Кажется, она прекрасно поняла, что здесь и сейчас ждать от меня Поступков не стоит.
И не в том дело, что она мне разонравилась, — отнюдь!
Но что я за аутист такой, если мне всё даётся сразу?
Поэтому она зашевелилась и неторопливо начала выползать из-под меня.
Аааа! Не хочу! Верни её взад, тормоз!
Мало мы отморозились, хочешь продолжить?
Да я не прочь! Уж со мной-то бы она точно уже поцеловалась!
Ну-ну. Хорошо хоть не "переспала".
А я и так могу. Ты не заметил, какая поза удобная?

Из подсознания в голову бросили цельный образ из запаха, вкуса, касаний, задранной юбки и до боли сладкого момента единения.
Ну, осознал? Если я правильно помню японцев, у Мику все эти вещи неразрывно связаны между собой — поцелуйчики, романтика... И секс.
- Ты можешь встать, если хочешь, - негромко рассмеялась она откуда-то сверху. - Хотя об этом ты, наверное, уже догадался.
- Да, спасибо...

Некая неизвестная сила, держащая меня в неподвижности, наконец пропала.
Сила ревматизма?
Болтай-болтай.
Наконец я разогнулся и встал.

- С возвращением в мир дееспособных, - смущённо улыбнулась Мику. - Я так и поняла, что у тебя что-то в спине заклинило, знакомая вещь, у Па так иногда бывает.
- Хочешь, массаж сделаю? - безо всякого перехода поинтересовалась она.
Ничего себе!
Полностью солидарное со мной подсознание в некотором офигении даже забыло о том, что ему по ранжиру полагается язвить и подкалывать окружающих.
- Массаж.
- Да! Массаж! Я не очень в этом деле большой специалист, но отцу спину разминать умела, он потом неделю ходил более или менее.

- Баловство всё это, конечно. Тут нужно к профессионалам обратиться, они и спину тебе посмотрят, и лечение назначат, и разомнут как следует.
- Думаешь, стоит? - я засомневался.
А ну кто нас застукает в такой вот интересной позе?
Ну и что? Думаешь, выгонят Мику из пионеров?
Я согласился с тем, что потеря будет неимоверно большой.
Всё равно ещё более неловким этот вечер сделать не удастся.
- Что делать-то надо, расскажешь?
- Ничего особенного.
Немного походив по терраске, Мику выбрала удобное ей место на выходе — там, где шли вниз две ступени.
- Стягивай рубашку и садись.
- Ты уверена?

Кажется, один из нас явно упивается смущением другого.
- Да. Давай, а то потом колоть придётся — Виола своего не упустит.
Это мгновенно разрешило спор в пользу "массажистки" — всё-таки подпускать к моей тушке себе на уме медсестру с её иголками совершенно не хотелось.
Так что пришлось подчиняться угрозам расправы и металлических иголок.
Я стянул рубашку через голову и сел на ступеньку, подставляя голую спину тёплым ладошкам Мику.
- Может быть немного больно, но я на всякий случай не стану давить в полную силу.
Не в полную силу — это...

Меня как будто напополам разломили.

Если бы я не подавился выдохом, наверное, на вопли сбежался бы весь лагерь.
- Уже всё, всё закончилось, и ты самый молодец, - опередила меня Мику.
Впрочем, ладошки со спины так и не убрались.
Более того, они начали самостоятельный путь по бокам.
По рёбрам — медленно, неторопливо, позволяя прочувствовать каждый миллиметр прикосновения.
Плечи рефлекторно дёрнулись, разгоняя застоявшуюся кровь.
И сверху вниз от шеи вниз побежали согревающие волны.
- Мику, это тоже часть массажа? - хрипло спросил я.
- Наверное, ты можешь сказать и так.
За спиной что-то заскрипело, выдохнуло.

Я смотрел в сторону мощённой бетонными плитами дорожки, поэтому не сразу обратил внимание на сужение поля зрения.
Ведь слева и справа его теперь ограничивали стройные ножки в чулках.
Мику села ступенькой выше на той же лестнице, обняв меня ногами.
А шаловливые ручонки её наконец перебрались с боков моих на живот.
Приятно-то как...
А ты знаешь, что если прямо сейчас извернуться на 180°, то можно в подробностях разглядеть её трусики?
Вот как? А тебе мало было полосочек позавчера?
Мало? Да если хочешь знать, таких вещей вообще много быть не может!
Подсознание ещё что-то фыркало и ворчало, как огромный кот, устраивающийся на ночлег, — оно что-то знало, о чём не догадывался я.
Поэтому сочло свою работу на сегодня выполненной.

Меня обняли, а к помятой спине прижались два восхитительно упругих холмика.
Она меня соблазняет, что ли?
Все эти падения, танцы, песни — не были ли они частью одного коварного плана по привлечению моего внимания?
Даже если и так, ты этот план провалил.
Надеюсь, ты не налажаешь хотя бы в такой мелочи, как...
Как что? Долготерпение?
- Ты слишком напряжён. Расслабься, - мягко позвала Мику.
- Да я расслаблен.
За спиной презрительно фыркнуло.
- Я серьёзно. Расслабься уже, не съем.
- Не съешь, так понадкусываешь, - привычно проворчал я, позволяя плечам обмякнуть.

Я пытался углядеть её боковым зрением, поэтому до отказа повернул голову вбок.
И дальше я не успел ничего сделать или понять.
Просто девичья грудь ещё сильнее вдавилась мне в спину, а губ коснулись мягкие губы.
Ваш первый, да? Поздравляю.
Он ещё и в суперлуние. Что ж. Совет вам да любовь.
Опять начинаешь?
Да ни в одном глазу! Я вообще за то, чтобы ты уже остепенился, барин.
Мику ничуть не хуже любой другой. Идеальная девушка без тараканов и заморочек.
Забирай красоту, она вся твоя. Ну же!
Целоваться на ступеньках под светом луны — настоящая романтика.
Я подождал, пока она не попытается отвернуться, и тогда повернулся и поймал её сам.
Не в этот раз, милая.
От опыта, конечно, одни воспоминания остались, но...
"Можно же и освежить в памяти", - подумал я, целуя эту мягкую улыбку.
Обхватив меня ладонями за лицо, Мику запрокинулась куда-то назад, увлекая меня за собой.

Никогда не думал, что от простого поцелуя можно получить столько удовольствия.
Даже если учитывать, где и что делали мои руки.
На ней не оказалось бюстгальтера.
Трусики были миниатюрными и не сопротивлялись жадным пальцам.

А я всё целовал и целовал её.
Вспомнив о том, с чем вечер стал томным, нашёл место под её ушком и повёл дорожку поцелуями, срывая с девичьих губ сладкий стон.
Я хотел в ней себя.
Вспомнить, за что она такая хорошая и красивая.
Вспомнить, за что мы стали вместе.
Удивительно, что в моих действиях были трясучка и подростковое возбуждение, но самого секса там не было.
Там было желание принести как можно больше удовольствия.

- Можно же и наверстать упущенное, - прошептал я ей в ушко.
Я расстегнул ей две нижние пуговицы на рубашке.
Кожа живота была восхитительной — натянутой, как на барабан, упругой, тёплой, живой.
Обе моих руки оказались у неё под юбкой на бёдрах.
- Эх, избавить бы тебя от остатков одежды, и...
- Так что же тебя сдерживает? - шепнула она в ответ, целуя меня в шею.

- Пойдём баюшкать, чудо. Пока и правда весь лагерь поглазеть не сбежался, - содрогнувшись от приятной щекотки, предложил я.
Кусты подозрительно шевельнулись уже в третий раз, и я погрозил им кулаком.
Оттуда донёсся сдавленный смешок.
Я погрозил ещё раз.
Наконец неизвестный "кто-то" рассмеялся в голос — тонким, узнаваемым голоском, — и удаляющиеся шаги дали понять, что моё чутьё не подвело.
Я улыбнулся Мику.
- Не знаю, как ты, а я такие вещи считаю интимными... Не хочу на публику их.
Мику негромко рассмеялась.
- Тоже заметил нашу благодарную аудиторию? Я всё ждала, пока ты обратишь внимание.
Она безмятежно улыбнулась, целуя меня в висок.
- Но ты прав, хотя мне и жутко не хочется тебя отпускать, — глазки уже слипаются.
- Я провожу тебя.

Вдох-вздох-всхлип-всхрип.
Эмпатия.
У неё засорилось горло, и она разговаривает хриплым голосом.
А прокашляться хочется мне.
Может, не такой уж и бумажной метафорой были её слова о том, что она плачет, когда мне больно.
- Ты моё чудо, - шепнул я, отводя с лица девушки выбившийся локон. - Ты себе не представляешь, какое.
Шаг сделан, стены пали, и хочется...
Даже не знаю, но это должно быть под кожу, в нервную систему, внутрь.
Не разрывать поцелуя? Не отпускать рук? Не отводить глаз?
Не позволять ей уйти.
- А я уходить не хочу.
- Да...

Классическая поза из экранизации "Унесённых" — гибкий стан, прогнувшийся под рукой, прильнувшая к груди фигурка.
- Давай не пойдём никуда?
- Ага.
Давай возьмём вечность пополам, давай? Несколько миллионов бесконечных "сейчас", плюющих в лицо прорывающейся памяти.
Я почему-то считаю, что тебя нет и быть не может, что твой трепет под сжатыми ладонями — это тиканье электричества в спящем бытии, анабиоз высшей нервной, творящей очередной мирок на стыке между закрытием и открытием века.
- Можно я тебя поцелую?

- Ты спрашивал об этом последние пять раз, - улыбнулась девушка.
- А я дорвался.

- Это точно!
Объективная реальность — суть иллюзия, вызванная электрическими импульсами в мозгу.
Все мы видели нетленку братьев Вачовски.
Самое главное — это импульс в мозгу. Воображение дорисует остальное.
Все эти неотразимые, пленительные мелочи, вроде запаха волос и слабого запаха пота, который пробился даже сквозь эфирное масло.
Вроде выбившейся нитки из шва на плече.
Вроде непослушного локона, который всё лез и лез ей в глаза.
- Пойдём обратно в клуб? - предложил я.
- Тогда уж лучше в рубку — она дальше всех.
- И ключи только у нас есть, точно.
Какая она у меня умница. Всё предусмотрела.

- Пойдём?
- Умерь свой пыл, Ромео, - рассмеялась девушка, а я еле удержался от того, чтобы снова не начать приставать.
Да что со мной творится такое?!
Воспоминания. И гормональный дисбаланс.
Да ещё и девочка твоя сказала "можно". Жаль, времени у вас маловато, а потом ты вернёшься к себе, где она...
А вот тут мы плавно затыкаемся и не говорим больше ни слова о моём доме.
- Или хотя бы пойдём ещё погуляем?
- Нет, солнышко. Я и правда с трудом на ногах держусь.

Она с неудовольствием отклеилась от меня.
- Ещё и дел завтра куча. Надеюсь, ты будешь мне помогать.
Мику сделала шаг назад.
Ещё один — не отпуская мою руку.
- Но я не хочу.
- И я...
Мы стояли на расстоянии двух метров, держась вытянутыми изо всех сил руками в гротескном подобии балета.

- Давай на "три-четыре", иначе я и правда не уйду.
- Хорошо, - я вздохнул, сосчитал — и...
Будто стал вдвое меньшим, когда пальцы перестали ощущать тепло её руки.
- Я буду ждать завтра с нетерпением. И тебя, - сказала Мику.

И убежала.

Домик был пустой.
Кажется, в эту ночь не у одного меня луна вызвала романтическое настроение.
Но я и правда устал.
Сил хватило только на то, чтобы стянуть галстук с рубашкой, мимолётно вдохнув запах, которым пропиталась ткань.
Эвкалипт. Метка, которая теперь ассоциацией навсегда связана с красивой японской девушкой.
Ты прав, пусть у тебя будет как можно больше того, что связано с ней.
Я пожал плечами и, скинув одежду, нырнул под одеяло.
Ещё больше — это только спрятать её в карман.
Думаешь, она будет против?
Думаю, да. Ей нужна сцена и публика. Надолго её в режиме интроверта не хватит.
Но ведь здорово, что кто-то всегда будет ждать её за кулисами?
Конечно, здорово!
Я представил, как нервничаю, смотря с фронта на её выступление, держа в руках бутылочку с водой, и улыбнулся.

Я закрыл глаза.
И дальше думал только об этом.
А в памяти совершенно самостоятельно разворачивались воспоминания.
...Охота на хыщника...
...Превращение захламлённого помещения в удобную радиорубку...
...Фильмы и воспоминания об отце...
...Концерт Мику, мой ступор у музклуба...
...Поцелуй при луне...
Глаза уже слипались, а под сомкнутыми веками меня опять ожидала она.
Лишь самую чуточку хуже настоящей.

Ми...

Я уснул раньше, чем стих звук её имени.

Мне снился сон.
Он немного выбивался из привычной уже мне череды приятных снов, частично эротических, частично романтических.
Этот сон был о повседневности.
О бытовухе.

Она бежит впереди меня, то и дело пытаясь удержать равновесие на высоченных шпильках.
И на кой она их вообще нацепила в аэропорт?
Ещё ворчала, мол, в такие места не каждый день ездим, уж я-то мог бы и что-нибудь поприличнее подобрать.
Короче, она бежит впереди меня, я бегу за ней, балансируя тысячей пакетиков и сумочек.
Наверное, это началось всё тогда, когда я согласился повременить со свадьбой, чтобы зал вместил всю тысячу приглашённых дармоедов.
"Моей принцессе" — говорил я и делал всё.
Оттуда всё и началось — практически один в один с её же собственной песней.
Поцелуй в щёчку — на губах блеск, размажешь, скотина, не жри блеск.
Кстати, ты не посмотрел, у меня сегодня новая причёска. Как, ты не видишь разницы? Да она же на целый тон темнее и на целый сантиметр короче — видишь, хвосты уже не доходят до лодыжек!
Надевать пальто из моих рук — это даже без вариантов, помогать ей разуться — ну не самой же ей нагибаться, рискуя помять дорогущее платье.
Поэтому я тих, кроток, немногословен.
Да-да, твоей руке слишком пусто, я уже спешу вложить её в мою ладонь.
Прекрасная принцесса нуждается в обожании и ни в чём больше.
Сгрузив пакеты в зале ожидания, я отошёл в мужскую комнату, чтобы немного посмотреть в стену поверх писсуара.
Сзади раздалось цоканье каблучков, и голос за моей спиной потребовал мороженого.
Не знаю, хотела ли она найти мороженое в туалете, но... Это просто милая ошибка.
Хотя и хотелось спустить тормоза, позволить нам наговорить друг другу гадостей — о которых я, несомненно, пожалею.
Особенно когда она сказала, что настоящий принц придёт и заберёт её в волшебную страну.
"Ремешком по жопе он тебя заберёт!" - рявкнул я и проснулся.

Ну, как тебе шажок поближе?
Что?
Говорю, как тебе сценка из жизни рядом с Мику?
Это же просто кошмар.
Ну, я сопоставляю то, что знаю про неё, с тем, как у вас развиваются отношения...
Откуда ты столько про неё знаешь?
Я же тебе вчера весь день...
А впрочем, стоп. И знать не хочу.
Наверное, со стороны я выглядел очень забавно — с мечтательным блеском в глазах.
Этот кошмар... Ты знаешь...
Что?
А мне понравилось!
Нет!
Я серьёзно! Наверное, я чего-то такого всю жизнь и хотел.

Вот уже второй раз мне удаётся довести до предынфарктного состояния собственный внутренний голос.
Похоже, я нашёл на него управу.
Посему проснулся в приподнятом настроении.
За долю секунды до того, как моего плеча коснулась вожатая.

- Привет, поднимайся потихоньку. Завтрак через десять минут.
- Завтрак? А как же добровольно-принудительные процедуры?

- Прислушайся.
- Зачем?
- Прислушайся, говорю!

Я последовал требованию вожатой и сквозь стенки домика расслышал мерный перестук капель по крыше.
- Дождь?

- Да. Так что все линейки и зарядки отменены, завтрак позже — таков регламент.
Она задумчиво взвесила в руке дождевик и повесила его на вешалку у двери.
- Поднимайся. Наденешь вот.
Она встала в дверях, раскрывая неизвестно откуда взявшийся зонтик-трость, и порывом ветра в помещение занесло целую пригоршню ледяных брызг.
- Ольга Дмитриевна!

- Не нравится? - она рассмеялась. - Не опаздывай.

Она исчезла, позволяя мне одеться.
Ворча что-то не очень вразумительно о злобных пионервожатых, которые непонятно где шляются до часу ночи, а потом имеют наглость вставать раньше пионеров и выглядеть при этом цветущими как майская роза, я выпростал левую ногу из-под одеяла, замеряя температуру за бортом.
Вроде терпимо.
Я затаил дыхание и...

Собраться удалось меньше чем за сорок секунд, а укусы холодного воздуха только подзуживали действовать ещё быстрее.
В голову вдруг пришло, что было бы здорово заблаговременно забрать одежду под одеяло — я частенько делал так дома, когда придурки-коммунальщики в очередной раз решали, что двадцать градусов — это не мороз и отопление не нужно.
Точняк, влез бы в тёплую одежду...
Ну!
"...и с грохотом вылетел бы из столовой за то, что в мятой форме явился", - продолжило подсознание так, будто я и не перебивал.
Коль скоро оно излагало всё таким образом...
Я, пожалуй, лучше немного помёрзну.
Разумное решение. И нет, дождевик надевается не так. Ты в нём что, пуговицы ищешь?
Представь, что платье надеваешь.
Что?
Ну, платье! Полезный опыт, явно в жизни пригодится.
Я наконец нашёл горловину плаща из непромокаемой ткани и продел туда голову, и правда, будто облачившись в платье.
Ну вот, а теперь вперёд! На покорение размытой земли, дождя в глаза и холодной воды за шиворотом. Всё ради встречи с Мику!
Ты умеешь подбодрить.

Враждебно посмотрев на промокшее небо, я вжал голову в плечи, как мог закутался в дождевик и бегом побежал до столовой.
Уложился в три минуты.

Столовая была битком набита.
Ничего удивительного — в кои-то веки всех пионеров кормили одновременно.
Я уже почти смирился с мыслью о том, что мне придётся ждать кого-нибудь, пока он поест и освободит место, но тут меня кто-то схватил за руку.

- Привет, как тебе погодка, нравится? Мне тоже нравится, я вообще люблю дождь, у меня и песня есть про него, хочешь, спою? Ну, вернее, не совсем про дождь, это больше про прогулки по Синдзюку, с обязательным заходом в Синдзюку Гоэн под тень тысяч японских вишен. Сакура. Это название у них такое. Как тебе спалось? Мне всегда хорошо спится под шум дождя, а тебе? У некоторых людей болит голова от перемены погоды, но это потому что у них давление низкое, а у тебя давление нормальное?
Мику выпалила тираду залпом, не отвлекаясь на глупости вроде дыхания.
Нервничает.
Думает, ты сейчас сделаешь вид, что ничего вчера не было.
Почему я должен делать такой вид?!
Потому что делал так уже несколько раз, наверное. Имей в виду — конкретно эта девочка не позволит тебе отмолчаться в уголке.
Да не больно-то и хотелось. Самое главное-то, "можно", уже прозвучало. И пусть она меня не помнит, но зато я её помню.
В улыбку уместилось всё — и то, что я ничего не забыл, ни о чём не жалею и ничего исправлять не хочу.
И то, что я жутко соскучился по девушке, пока спал.
- Здравствуй, Мику. Я тоже скучал. И тебе совершенно необязательно говорить со скоростью пулемёта.

- Ой. Я опять тараторю, да?
Она дождалась моего кивка.

- Ну... Тогда... Я попытаюсь... Говорить... Помедленнее.
Честное слово, я не хотел! Смешок сам сорвался с губ.
Но только моя реакция помогла мне поймать руку надувшейся Мику и потянуть к себе.
- Я правда очень-очень рад тебя видеть. Но давай чего-нибудь загрызём, пока я не стал приглядываться к тебе с гастрономическим интересом.

- Ты прав! Надо позавтракать. Я, кстати, тебе место заняла!
Вид она имела самый хвастливый. Ну а я подыграл — мне не сложно, а ей в радость.
- Мо-ло-дец! А теперь пора есть.